Черные ангелы - [30]

— Ну, разумеется, — парировала она, — не мог же ты одновременно держать меня в курсе твоих планов с Бербине и уверять, что хочешь отдать Катрин Андресу… Зато теперь, забрав у него Сернес и Бализау…

— Ты сама посуди! Градер так и так заставил бы сына продать участки. Ты же знаешь, что он водит Андреса за нос. Сернес и Бализау не должны были уйти из семьи. Тут ты со мной согласна? Помилуй, это же очевидно! Получился бы анклав, имение утратило бы цельность. Я исполнял свой долг, — произнес он с обезоруживающей убежденностью в своей правоте. — Я тебя не обманывал, я действительно боялся до самой последней минуты, что девочка бросится в объятия Андреса. Несчастный юноша! Негодяй-отец ограбил его еще до того, как он получил деньги. Но я возмещу ему утраченное. Пока я жив, ему не придется думать о деньгах: он будет получать больше, чем доходы от Сернеса и Бализау, и земли не уйдут из семьи. А после моей смерти… если вы меня переживете — ведь никто не знает, когда умрет, — так вот, после моей смерти отдадите ему, что захотите… деньгами, само собой. Ни пяди земли, обещай! Да будет ли он тут жить к тому времени? Мне жаль его, он недурной малый, но ничего не поделаешь — дети расплачиваются за отцов, таков закон.

Матильда слушала его с чрезвычайным вниманием. К ней вернулось хладнокровие. Она обязана была выведать, что угрожает Габриэлю и предупредить его. Ее не устраивал закон, по которому дети расплачиваются за отцов, она не допустит, чтобы этот несправедливый закон применялся к Андресу. Градер сильнее их, думала она. Он подготовится и сумеет отвести нависшую над ним опасность.

— Я рада, Симфорьен, что мы с тобой объяснились. Я считаю, что по отношению к Андресу ты поступил некорректно, но не сомневаюсь, ты действовал из лучших побуждений.

Он сжал руку жены.

— Только не скрывай от меня ничего, — добавила она. — Ты знаешь, как я люблю Андреса… Мне необходимо понять, что угрожает его отцу… и уберечь мальчика, найти какой-то способ… отослать его… Например, мы бы могли отправить его в Норвегию. Там надо было посетить бумажные фабрики…

— Пододвинься ближе и слушай. — Старик заговорил еще тише. — Мне давно известно от самого Градера, что его шантажирует одна женщина. Нетрудно догадаться: если она в течение стольких лет умудряется обирать такого ловкача, как он, значит, у нее есть против него мощное оружие… Я стал искать адрес этой самой Алины и нашел; просто проследил за почтой Градера, когда он гостил у нас в последний раз… Матильда, он очень силен, он сам отсюда не уедет, пока со мной не разделается. Я чувствую себя беспомощным перед ним… из-за болезни. Клерак вдруг заявил, что мое состояние ухудшается, я такого прежде от него никогда не слышал, а сейчас — только смотри, никому ни слова — он почему-то забил тревогу. Откровенно говоря, я ему не верю, я же чувствую, что не так уж и плох… Но этот подлец должен отсюда убраться… Ты согласна? Во что бы то ни стало… Так вот, я написал этой Алине. Сегодня утром я получил ответ: она берется меня от него избавить. Она появится здесь, когда он меньше всего будет ее ждать. Понятно, мне придется раскошелиться, но я заплачу ей только тогда, когда и духу его здесь не останется. Она теперь готова его сдать, поскольку из него больше нечего вытянуть. За его голову ей предлагают целое состояние. Сама понимаешь кто — маркиз де Дорт… Я тебе рассказывал эту историю: Градер повсюду хвастал письмами его жены, а потом продал их мужу за сто тысяч. Жених мадемуазель де Дорт после этого от нее отказался… Девушка, говорят, сошла с ума… В общем, это все не важно. Главное, что маркиз жаждет мести и денег не пожалеет. Алина уже заключила с ним сделку. Арестуют ли Градера или только нервы ему пощекочут, лучше, чтобы это происходило не здесь. Даже и издалека на нас все равно грязь польется.

Матильде хотелось крикнуть: «Не надо… ради Андреса!» Но она сдержалась. Муж ни за что не изменит своего решения. Нет, нужно придерживаться уже избранной тактики: делать вид, что она полностью на его стороне, все выведать и предупредить Габриэля. Ради Андреса она вступит в сговор с бандитом… Ну да, с бандитом… Хотя давеча этот бандит одним словом пробудил в ней трепет, когда упомянул про «голубятник»… Она вспомнила, как тридцать лет назад целомудренно положила голову на его плечо и закрыла глаза, а вокруг шуршал в листьях дождь и громыхала гроза… Ничего другого не было в ее жизни… Ничего уже не будет… Неужели ничего? Эти смутные мысли роились у нее в голове, однако она продолжала внимательно слушать откровения старика:

— Как ты догадываешься, в письмах я себя не называл и не подписывал их. В отсутствии осторожности меня не обвинишь. От кого письма — неизвестно, откуда отправлены — тоже: вдруг бы ей вздумалось сохранить конверты. Я всегда передавал их Бербине, он по понедельникам ездит в Бордо. Из Льожа я ничего не отправляю, не доверяю девице на почте. Короче, через три дня, в понедельник вечером, Алина будет здесь. Катрин встретит ее на вокзале. Как только она приедет, мы ее запустим в комнату к Градеру и застанем его врасплох, спящим. Она мне написала: «Уверяю вас, он уедет со мной во вторник утром первым же поездом…» Ему мало не покажется, как говорит Андрес… Нет, не покажется… Но в действительности, — он с беспокойством наблюдал за Матильдой, — я оказываю Андресу большую услугу: один раз отрежем по живому, а дальше он все забудет, и останется жить здесь. Зачем его куда-то отсылать, деньги тратить? Будет продолжать заниматься имением, как если бы оно ему принадлежало, а Катрин со временем выйдет за Бербине… Ты уходишь? — спросил он, заметив, что Матильда встала.