Черные ангелы - [12]
Акцент выдавал в ней уроженку Бордо. Габриэль сел рядом с ней, закурил и произнес просительно:
— Алина, у меня самого нет денег… Я ем один раз в день…
— Придется потеребить малыша…
Он резко оборвал ее:
— Не смей говорить о нем. Я не стану разорять Андреса. Этого я не сделаю. Нет, нет и нет!
— Так ведь он же согласен!..
— Тем более я не стану злоупотреблять его добротой…
— От этой сделки зависит его брак! Деба тебе обещал. Он тебя никогда не обманывал…
Габриэль молча качал головой.
— Ну, тогда придумай что-нибудь еще… Я не требую непременно надувать малыша… Хотя рано или поздно ты все равно к этому придешь! И сам это знаешь, пройдоха. А пока что…
Конечные слоги она тянула нараспев. Он стоял у батареи и смотрел на нее, точнее, заставлял себя смотреть. Покончить бы с ней раз и навсегда, вышвырнуть ее на улицу… Почему не сегодня? Угрозы свои она вряд ли приведет в исполнение — слишком рискованно; не в ее интересах привлекать внимание полиции.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — вдруг сказала она.
Он вздрогнул. Алина попросила сигарету и протянула немытую короткопалую руку, казавшуюся еще грязней из-за ярко-красных ногтей.
— Ты думаешь, я на это не пойду? Ошибаешься, дорогой… Ты всего не знаешь.
Она вынудила его сесть рядом с ней и перешла на шепот:
— Вообрази, есть некто, кому ты причинил много зла, кому ты, как говорится, жизнь поломал, человек, которого ты обесчестил… он, между прочим, знатная особа и за деньгами не постоит… Так вот, этот человек готов на все, чтобы тебя погубить…
Градер пролепетал:
— Понятия не имею, о ком ты…
И в ту же самую минуту ему пришло на ум сразу несколько имен.
— Кроме того, — продолжил он более твердым голосом, — этот господин, якобы имеющий на меня зуб, погубит не только меня… Хорохорься, сколько хочешь…
— Дитя! За кого ты меня принимаешь?
Она хохотала, сотрясалась всем телом, но не разжимая рта, чтобы не показывать зубы.
— В тот день, когда он даст ход делу, я буду уже далеко-далеко. Этот, как ты говоришь, господин, заранее согласен на все мои условия. Готов содержать меня за границей, в безопасном месте… Не веришь?
— Нет. Будь у тебя такая возможность, ты бы давно ею воспользовалась… Ведь не из любви же ко мне…
— Что нет, то нет! Но знаешь, голубчик, я тут привыкла. Мне заграница даром не нужна. Париж милей… Я не блефую! Просто предпочитаю уладить миром. Однако надо, чтобы и ты хотел того же… Надо быть посговорчивей.
Голос ее звучал спокойно, без гнева, такого рода торговля вошла у них в обычай. Он спросил неуверенно:
— Этот человек — маркиз?
— Ничего-то от тебя не скроешь. Вспомни: письма его жены, ты вынудил его заплатить за них… Но дело не только в деньгах… Он в жене души не чаял… а ты ее обольстил, совратил. Из-за этого расстроился брак его дочери… У девушки неврастения случилась… проще говоря, помешательство: ее в лечебнице держат…
— Ты меня на это толкнула… — возразил он, но внезапно сменил тон: — Не я, так другой бы ее увел. И довольно об этом.
— Сам начал… Ну, так как же?
— Завтра я поеду в Льожа… — Голос его дрогнул. — А сейчас уходи. Только я тебе все равно не верю… Маркиз де Дорт скандалов боится как огня… Он ими сыт по горло… Думаю, он скорее заплатит за то, чтобы не связываться с такой дрянью, как ты…
Она не обиделась.
— Понятно, личного знакомства я не удостоилась. У него все шито-крыто, переговоры ведет через посредника. Зацапать тебя хочет без шума…
Градер подталкивал ее к двери, но она упиралась:
— Отправь лучше телеграмму. Деньги мне нужны немедленно.
— Нет, надобно оговорить размер комиссионных. Но главное, я должен удостовериться, что свадьба точно состоится…
Она закуталась в траченную молью выдровую шубейку:
— Даю тебе неделю. Чтоб в понедельник в это же время… Видишь, какая я добрая?
Оставшись один, Габриэль отворил окно и втянул в себя сырой воздух. Вдруг он проворно обернулся, словно кто-то его окликнул из дальнего угла. В комнате никого не было, хотя она еще полнилась теплом и запахом Алины. Он закрыл окно и произнес вслух:
— Никого.
И все же взгляд его продолжал шарить по стенам, потолку, ковру… Затем он схватил шляпу, пальто, вышел из дома и отправился куда глаза глядят по пустынной в этот час набережной. Несмотря на беспредельную усталость, шаг его оставался по-юношески быстрым и легким.
II
Издав протяжный гудок, небольшой состав сбавил ход и остановился у перрона. В Льожа вышли человек пять или шесть. Было десять часов вечера. Надвинув на глаза шляпу, Габриэль протянул смотрителю билет и, минуя зал ожидания, где народ толпился за свежими газетами, обогнул здание вокзала. Перебравшись через штабеля досок у лесопильни, он вышел на освещенную луной дорогу.
Чемодан, который он нес в правой руке, не весил ровным счетом ничего. Дорогу эту здесь называли «бульваром», поскольку она опоясывала поселок, уснувший уже в этот час. Слева сразу начинались сосны; лунный свет струился по верхушкам, стекал по шелушащимся стволам, разливался по густому подлеску. Справа тонул в поднимавшемся от речки и лугов тумане Льожа. Тут ничто не нарушало тишину, тогда как в лесу время от времени всхлипывала ночная птица или тяжелая шишка, сорвавшись с ветки, с шумом ударялась о землю. Сломленное же усталостью людское стадо разбрелось по норам и неслышно дышало во сне.
Французский писатель Франсуа Мориак — одна из самых заметных фигур в литературе XX века. Лауреат Нобелевской премии, он создал свой особый, мориаковский, тип романа. Продолжая традицию, заложенную О. де Бальзаком, Э. Золя, Мориак исследует тончайшие нюансы человеческой психологии. В центре повествования большинства его произведений — отношения внутри семьи. Жизнь постоянно испытывает героев Мориака на прочность, и мало кто из них с честью выдерживает эти испытания....Мартышка, дегенерат, заморыш — вот те эпитеты, которыми награждает героиня повести своего сына.
Французский писатель Франсуа Мориак — одна из самых заметных фигур в литературе XX века. Лауреат Нобелевской премии, он создал свой особый, мориаковский, тип романа. Продолжая традицию, заложенную О. де Бальзаком, Э. Золя, Мориак исследует тончайшие нюансы человеческой психологии. В центре повествования большинства его произведений — отношения внутри семьи. Жизнь постоянно испытывает героев Мориака на прочность, и мало кто из них с честью выдерживает эти испытания.Роман представляет на суд читателя исповедь главного героя — Гобсека и Гарпагона начала 20 века —, 68-летнего старика, адвоката-миллионера, пытающего объясниться в своих поступках.
Французский писатель Франсуа Мориак — одна из самых заметных фигур в литературе XX века. Лауреат Нобелевской премии, он создал свой особый, мориаковский, тип романа. Продолжая традицию, заложенную О. де Бальзаком, Э. Золя, Мориак исследует тончайшие нюансы человеческой психологии. В центре повествования большинства его произведений — отношения внутри семьи. Жизнь постоянно испытывает героев Мориака на прочность, и мало кто из них с честью выдерживает эти испытания.
Французский писатель Франсуа Мориак — одна из самых заметных фигур в литературе XX века. Лауреат Нобелевской премии, он создал свой особый, мориаковский, тип романа. Продолжая традицию, заложенную О. де Бальзаком, Э. Золя, Мориак исследует тончайшие нюансы человеческой психологии. В центре повествования большинства его произведений — отношения внутри семьи. Жизнь постоянно испытывает героев Мориака на прочность, и мало кто из них с честью выдерживает эти испытания.«Агнец» — своеобразное продолжение романа «Фарисейки», в котором выражена одна из заветных идей Мориака — «чудо христианства состоит в том, что человек может стать Богом».
Самый мягкий, самый лиричный роман великого Мориака. Роман, в котором литературоведы десятилетиями ищут и находят автобиографические мотивы.История очень необычной для Франции начала XX века семьи. В ней торжествуют принципы взаимной любви, понимания и уважения.Именно из нее выходит талантливый молодой писатель, не имеющий сомнений в отношении своего призвания. Жизнь не всегда будет к нему благосклонна, но семейные ценности, усвоенные в детстве, помогут ему справиться с трудностями, разочарованиями и поражениями взрослой жизни!
Французский писатель Франсуа Мориак — одна из самых заметных фигур в литературе XX века. Лауреат Нобелевской премии, он создал свой особый, мориаковский, тип романа. Продолжая традицию, заложенную О. де Бальзаком, Э. Золя, Мориак исследует тончайшие нюансы человеческой психологии. В центре повествования большинства его произведений — отношения внутри семьи. Жизнь постоянно испытывает героев Мориака на прочность, и мало кто из них с честью выдерживает эти испытания.«Дорога в никуда» — это роман о деньгах, точнее об обществе, где все ими определяется, где они правят браками и любовью, заставляют друзей предавать друг друга, губят душу человека.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
Что нужно для того, чтобы сделать быструю карьеру и приобрести себе вес в обществе? Совсем немногое: в нужное время и в нужном месте у намекнуть о своем знатном родственнике, показав предмет его милости к вам. Как раз это и произошло с героем повести, хотя сам он и не помышлял поначалу об этом. .
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Роман «Лучший друг». 1901 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.
В сборник вошли ранние произведения классика английской литературы Джейн Остен (1775–1817). Яркие, искрометные, остроумные, они были созданы писательницей, когда ей исполнилось всего 17 лет. В первой пробе пера юного автора чувствуется блеск и изящество таланта будущей «Несравненной Джейн».Предисловие к сборнику написано большим почитателем Остен, выдающимся английским писателем Г. К. Честертоном.На русском языке издается впервые.
В сборник выдающейся английской писательницы Джейн Остен (1775–1817) вошли три произведения, неизвестные русскому читателю. Роман в письмах «Леди Сьюзен» написан в классической традиции литературы XVIII века; его герои — светская красавица, ее дочь, молодой человек, почтенное семейство — любят и ненавидят, страдают от ревности и строят козни. Роман «Уотсоны» рассказывает о жизни английской сельской аристократии, а «Сэндитон» — о создании нового модного курорта, о столкновении патриархального уклада с тем, что впоследствии стали называть «прогрессом».В сборник вошли также статья Е. Гениевой о творчестве Джейн Остен и эссе известного английского прозаика Мартина Эмиса.
Юношеское произведение Джейн Остен в модной для XVIII века форме переписки проникнуто взрослой иронией и язвительностью.