Черновик человека - [19]
Георгий Иванович смотрит на телефон и ждет ответа. Ничто так не тревожит его, как молчание – редакторов, читателей, женщин. Он ненавидит ждать. Ждать – удел неудачников или юнцов. Он встает и начинает ходить из спальни в коридор, тихо ступая, чтобы не разбудить жену, и все же не в силах остановиться.
Телефон молчит.
Света с дядей Жорой стояли под кипарисом, и он, указывая куда-то – то ли на крону, то ли в небо, – проговорил: слышишь, как она кукует? Узнаешь? Кричала досадная, постоянная горлица, которую Света любила передразнивать: ку-КУ-ку, ку-КУ-ку. Ну, это местная птица, я знаю, у вас таких нет. Я не про то, Света, я про ее звук. Слышишь амфибрахий? Она не знала, что это такое, и он принялся объяснять ей стихотворные размеры. Оказывается, то, как она складывала свои стихи, имело название, много разных названий, в зависимости от того, куда падало ударение – но ведь я об этом не думаю, когда сочиняю! – это потому что ритм у нас всех в крови, мы потомки древних танцоров и песенников – и все стихи, которые мы с младенчества слышали, основаны на этом: ударный, безударный, ударный, безударный, или ударный, два безударных, ударный, два безударных. Это как на качелях качаться? Да. Пошли на аттракционы.
Они идут по набережной, длинноногий мужчина и семилетняя девочка. Света, слушай прибой и опять услышишь ритм, слышишь: бьет и отползает, бьет и отползает, посчитай, на сколько долей бьет и на сколько долей отползает, вся природа, Света, в ритме: восход – закат, луна рождается, луна умирает, волна набегает и откатывается, а кто идет против ритма, идет против жизни, Света. Она кивает. А знаешь, почему море «черным» называется? Потому что в нем якоря чернеют от сероводорода. Навстречу попадаются девушки в ярких косынках, просят автограф у Левченко, это ваша дочь? Нет, это поэтесса Света Лукина, не слышали о такой, нет, ну, скоро услышите, скоро ее узнает вся страна. Света шагает гордо.
Она учится у него: стих надо начинать с маленького, с комнаты, даже с кроватки, с игрушек, с рогалика луны за окном. Затем слова должны протаптывать тропку от дома ко всему поселку, к пляжу, к морю и к другим городам, а от них – к островам и континентам, ко всему земному шару, вращающемуся в бесконечной вселенной, и по всей этой вселенной ее стихотворение должно разлетаться, как позывные человечества. А когда перед публикой читаешь, кричи. Стих есть крик души, Света. Надо, чтобы в твоем голосе слышался этот крик. Но иногда надо шептать, замолкать, делать передышку. Потому что стих – это не только крик души, но и признание в любви, и тогда надо читать тише, тише, как бы склоняясь над ухом любимого. Послушай шепот этих волн, покорный скрежет сердоликов.
Они покупают билеты и заходят на качели-лодочки, такие медлительные поначалу, надо приседать и упираться ногами, чтобы раскачаться, но мало-помалу размах становится все сильнее, тяжелая лодочка взмывает, сердце екает, Света то заваливается, то нависает над долиной, видит горы с трех сторон и море с четвертой, видишь, Света, опять ритм, вжух-и-вжух, вжух-и-вжух. А давайте, дядя Жора, споем песенку про качели, знаете, «взлетая… выше…» – «летят, летят», подхватил Левченко. Дядя Жора (вжух-и-вжух), а какой день вашей жизни был самый счастливый? Мой самый счастливый день еще впереди, Света!
Здесь, просыпаясь, она слышит иногда плач другой горлицы, чем-то похожей на тогдашнюю. Но кричит она не так настойчиво и громко, как горлица ее детства, а плачущим ямбом (ку-КУ), и вслед за ним выпускает задумчивый трохей, который теряется в шелесте листьев: куу, куу. И странно бывает думать, что она пропутешествовала от горлицы к горлице, и ни одна из этих птиц не курлыкала весело, не щебетала, как положено радостным пернатым, но либо талдычила что-то одно и то же, трехсложное, в любое время дня, либо тосковала и плакала по чему-то.
А ведь в Средней Азии живет малая горлица, которая, если послушать, смеется. Дядя Жора рассказывал: иду и слышу, надо мной смеется кто-то, оглядываюсь – нет никого, думаю, почудилось, сворачиваю в другую сторону, а кто-то все смеется и смеется, наконец, вижу – птахи малые, у них, болезных, голоса такие, как будто они хохочут.
Света идет в книжный магазин по темным улицам южного города, раскинувшегося на берегу холодного океана. Гирлянды фонариков увивают пальмы, в ресторанах горит желтый свет, официант несет на подносе пиво для шумных, счастливых людей в кепках, повернутых козырьками назад. Она проходит вьетнамскую лавочку, магазин виниловых дисков, банк, кофейню, барахолку. Дойдя до магазина, она рассматривает витрину: книга о вселенной, альбом с фотографиями песочных замков, биография Мухаммеда Али, сборник «Самые красивые теннисистки».
Она заходит в длинный, больше похожий на склад, магазин, где стены и потолок выкрашены некогда белой, но давно уже посеревшей краской, серый палас укрывает пол (дырки стыдливо замаскированы разноцветными ковриками, о которые спотыкаются задумчивые покупатели), на потолке – два ряда квадратных, пронзительных неоновых ламп, от которых помещение становится синеватым. Старые книги расставлены по фанерным полкам с написанными от руки табличками: «местная история», «пьесы», «фотография». На стеллажах – пыльные давнишние бестселлеры о йоге, о политиках и об инопланетянах (маленьких, лысых, огромными зеницами взирающих на застекленную репродукцию вангоговских подсолнухов на стене).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Гнедич» – новый и неожиданный роман Марии Рыбаковой. Бывает, что поэты с годами начинают писать прозу. Здесь совсем иной, обратный случай: роман в стихах. Роман – с разветвленной композицией, многочисленными персонажами – посвящен поэту, первому русскому переводчику «Илиады», Николаю Гнедичу. Роман вместил и время жизни Гнедича и его друга Батюшкова, и эпическое время Гомера. А пространство романа охватывает Петербург, Вологду и Париж, будуар актрисы Семеновой, кабинет Гнедича и каморку влюбленной чухонки.
Мария Рыбакова, вошедшая в литературу знаковым романом в стихах «Гнедич», продолжившая путь историей про Нику Турбину и пронзительной сагой о любви стихии и человека, на этот раз показывает читателю любовную драму в декорациях сложного адюльтера на фоне Будапешта и Дели. Любовь к женатому мужчине парадоксальным образом толкает героиню к супружеству с мужчиной нелюбимым. Не любимым ли? Краски перемешиваются, акценты смещаются, и жизнь берет свое даже там, где, казалось бы, уже ничего нет… История женской души на перепутье.
«Острый нож для мягкого сердца» - это роман-танго: о любви-страсти и любви-обладании, о ревности, доводящей до убийства. Любовной дугой охвачено полмира - от танцплощадки где-то в России до бара в Латинской Америке. Это роман-приключение: русская девушка выходит за латиноамериканца, а их красавец-сын пропадет у индейцев на Амазонке. Соблазненные и покинутые, влюбленные и потерявшие друг друга, герои романа-притчи находят свою смерть на пороге бессмертия, потому что человек - часть и другого мира. Мария Рыбакова (р.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Новый роман от лауреата премии «Национальный бестселлер-2009»! «Дом на Озёрной» – это захватывающая семейная история. Наши современники попадают в ловушку банковского кредита. Во время кризиса теряют почти всё. Но оказывается, что не хлебом единым и даже не квартирным вопросом жив человек!Геласимов, пожалуй, единственный писатель, кто сегодня пишет о реальных людях, таких, как любой из нас. Без мистики, фантастики – с юмором и надеждой. Он верит в человека разумного, мудрого и сострадающего. Без этой веры нет будущего – не только у русского романа, но и у общества в целом.
Печальна судьба русского интеллигента – особенно если фамилия его Койфман и он профессор филологии, разменявший свой шестой десяток лет в пору первых финансовых пирамид, ваучеров и Лёни Голубкова. Молодая жена, его же бывшая студентка, больше не хочет быть рядом ни в радости, ни тем более в горе. А в болезни профессор оказывается нужным только старым проверенным друзьям и никому больше.Как же жить после всего этого? В чем найти радость и утешение?Роман Андрея Геласимова «Рахиль» – это трогательная, полная самоиронии и нежности история про обаятельного неудачника с большим и верным сердцем, песнь песней во славу человеческой доброты, бескорыстной и беззащитной.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Любовь героев романа Анатолия Рыбакова – Рахили и Якова – зародилась накануне мировой войны. Ради нее он переезжает из Швейцарии в СССР. Им предстоит пройти через жернова ХХ века – страдая и надеясь, теряя близких и готовясь к еще большим потерям… Опубликованный впервые в «застойные» времена и с трудом прошедший советскую цензуру, роман стал событием в литературной жизни страны. Рассказанная Рыбаковым история еврейской семьи из южнорусского городка, в размеренную и достойную жизнь которой ворвался фашистский «новый порядок», вскрыла трагедию всего советского народа…