Черноглазая блондинка - [83]

— Значит, всё дело в музыке.

— Да. Я отвлеклась.

Мы стояли, разделенные пятнадцатью футами пола, и беспомощно смотрели друг на друга. Я не знал, насколько это будет тяжело. Шляпу я держал в руке.

— Где он? — спросил я.

Она расправила плечи и подняла голову, её ноздри раздулись, как будто я сказал что-то оскорбительное.

— Зачем Вы пришли сюда? — спросила она.

— Вы сами мне сказали. По телефону.

Она нахмурилась, наморщив лоб.

— Неужели?

— Да, это так.

Её мысли, казалось, были где-то в другом месте; она была отвлечена, это точно. Когда она заговорила снова, её голос стал неестественно громким, как будто она хотела, чтобы его услышали.

— Что Вам от нас нужно?

— Знаешь, что? — сказал я. — Теперь, когда ты спрашиваешь, я не совсем уверен. Наверное, я думал, что смогу кое-что прояснить, но теперь вдруг не могу вспомнить, что именно.

— У тебя был очень сердитый голос, когда ты звонил.

— Это потому, что так оно и было. Я и сейчас такой.

Её губы дрогнули в подобии улыбки:

— Ты этого не показываешь.

— Этому учат в школе детективов. Кажется, это называется «маскировка эмоций». У тебя и самой неплохо получается.

— Не хочешь сказать мне, из-за чего ты сердишься?

Я рассмеялся, или, во всяком случае, издал смешок, и покачал головой.

— Ах, милая, — сказал я, — с чего бы мне начать?

Слева от меня раздался какой-то звук, что-то вроде сдавленного бульканья, и когда я повернулся, чтобы посмотреть, откуда он доносится, то с удивлением увидел Ричарда Кавендиша, развалившегося на диване, спящего или отключившегося, я не мог сказать точно. Как же я не заметил его, когда вошёл в комнату? Тело на диване — это то, что я не должен был пропустить. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны и широко расставив ноги. На нем были джинсы, блестящие ковбойские сапоги и клетчатая рубашка. Лицо его было серо-бледным, рот приоткрыт.

— Он явился сюда какое-то время тому назад, очень пьяный, — сказала Клэр. — Проспит несколько часов, а утром ничего и не вспомнит. Так часто случается. Я думаю, его привлекают звуки пианино, хотя музыка отталкивает его, так, по крайней мере, он любит мне говорить.

Она снова натянуто улыбнулась:

— Думаю, это как мотылёк и пламя.

— Не возражаешь, если я присяду? — спросил я. — Я немного устал.

Она указала на богато украшенный стул со спинкой в форме лиры, обитый жёлтым шёлком. Он выглядел слишком хрупким, чтобы выдержать мой вес, но я все равно сел на него. Клэр вернулась к музыкальному табурету и устроилась на нём, положив под платьем одно колено на другое, а руку, поместив на крышку пианино. Она сидела, выпрямив спину. Почему-то раньше я не замечал, какая у неё длинная и тонкая шея. Бриллианты на её шее сверкали, напоминая мне огни города, которые я до этого наблюдал из окна своего офиса, ожидая её звонка.

— Я видел Питерсона, — сказал я.

Это заставило её отреагировать. Она быстро подалась вперед словно собиралась вскочить на ноги, и я увидел, как напряглись костяшки её левой руки, лежавшей на крышке рояля. Её чёрные глаза широко раскрылись, и в них появился почти лихорадочный свет. Когда она заговорила, голос её прозвучал сдавленно.

— Почему ты мне не сказал?

— Я только что это сделал, — сказал я.

— Я имею в виду, до сих пор. Когда ты его видел?

— Сегодня, около полудня.

— Где?

— Не имеет значения, где. Он позвонил мне, сказал, что хочет встретиться.

— Но… — Она быстро заморгала и позволила лёгкой дрожи сбежать вниз, до кончика туфельки, выглядывавшей из-под подола голубого платья. — Что он сказал? Он… он объяснил, почему притворился мертвым? Не мог же он появиться вот так, просто позвонив и попросив о встрече. Расскажи мне. Расскажи мне.

Я достал портсигар. Я не стал спрашивать, не возражает ли она, если я закурю; мне не хотелось быть настолько вежливым.

— Он никогда не был твоим любовником, не так ли? — сказал я. — Это было всего лишь то, что ты мне скормила, чтобы у тебя была причина нанять меня, чтобы я отправился на его поиски. — Она начала она что-то говорить, но я перебил её. — Не утруждай себя ложью, сказал я. — Послушай, дело в том, что мне всё равно. В любом случае, я никогда не покупался на это «пожалуйста, найди моего потерявшегося парня» — просто по твоему описанию Питерсона я понял, что он из тех парней, которому бы ты не уделила время.

— Тогда почему ты притворился, что веришь мне?

— Мне было любопытно. К тому же, если честно, мне не нравилась перспектива, что ты выйдешь из моего офиса и я никогда больше тебя не увижу. Жалко, правда?

Она покраснела. Это сбило меня с толку и заставило задуматься, стоит ли мне пересмотреть, хотя бы немного, все неприятные выводы о ней и её характере, к которым я пришёл с того момента, как утром поговорил с Питерсоном. Может быть, она была из тех женщин, которые легко обвиваются вокруг мужских мизинцев. Кто я такой, чтобы судить её? Но потом я вспомнил о той лжи, которую она мне наговорила, хотя бы по недомолвке, подумал обо всех способах, которыми она обманывала меня с самого начала, и во мне снова вскипел гнев.

Теперь она сидела, повернув лицо налево, показывая мне свой идеальный профиль. Можно ненавидеть женщину и при этом знать, что стоит ей только поманить, и ты бросишься к её ногам и осыплешь поцелуями её туфли.