Черное евангелие - [66]

— Выходит, заманили письмом?

— Да, по-моему, именно так. Обратите внимание еще на одно обстоятельство. Место убийства находится примерно на полпути между церковью и семинарией, где происходил торжественный вечер. Так что косвенных улик вполне достаточно.

— А как насчет алиби?

— Этим мы тоже занимались! Правда, самого подозреваемого не допрашивали, действовали через прихожан, присутствовавших в тот вечер на торжестве. Разумеется, мы соблюдали все предосторожности и сохранили наш опрос в тайне. Трудно с этими верующими… Они фанатично преданы своей религии и ни за что не скажут того, что может бросить тень на церковь. Так что выяснить истинное положение вещей очень трудно. Дело осложняется еще и тем, что мы стараемся скрыть наш особый интерес к церкви. И все же я считаю, что у него нет полного алиби.

— Есть еще что-нибудь?

— Кроме того, удалось установить, что сразу после войны эта церковь спекулировала на «черном рынке» сахаром и занималась этим в больших масштабах. Ее даже привлекали к ответственности. Однако священники выкрутились, всю вину на себя взял один наш соотечественник. Он добровольно отдался в руки полиции. Я полагаю, что церковь святого Гильома и сейчас не прекратила связи с «черным рынком». Кстати, другая католическая церковь, та, что на Синбаси, два года назад попалась на спекуляции долларами. По этой линии мы сейчас и ведем расследование. Так вот я подозреваю, что стюардесса регулярного рейса Токио — Гонконг могла быть тоже замешана в этих грязных делах.

— Вы имеете в виду контрабанду?

— Да. Гонконг — Кантон… Путь известный — наркотики. Разумеется, все это пока лишь гипотеза, точными данными мы не располагаем. Однако, учитывая дело о спекуляции долларами церковью на Синбаси, вполне вероятно, что и церковь святого Гильома не осталась в стороне от подобных махинаций. После войны она не только спекулировала сахаром, но пускала налево и товары из фондов LARA. Очевидно, старые связи с «черным рынком» у нее сохранились.

— Что же, предположим…

— В настоящее время мы еще только ведем расследование, но если подозреваемое лицо сейчас скроется, все лопнет как мыльный пузырь. Так что было бы целесообразно дать соответствующее распоряжение относительно Торбэка отделу виз и регистраций.

— Что ж, действуйте! — согласился Аояма. — До сих пор мы относились к этому человеку снисходительно, учитывая его церковный сан. Но если он скрылся, это только облегчает дело.

— Вот именно, теперь нам проще будет работать. А то у нас были связаны руки. В оперативной группе обрадуются.

— А какую мотивировку вы предложите отделу виз?

— Думаю, что надо нажимать на то, что он незаконно въехал в страну…

— Нет, нет! — возразил Аояма. — Сейчас уж придется действовать без околичностей: ему вменяется в вину незаконный въезд в Японию — раз и подозрение в убийстве стюардессы — два!

— Правильно! — обрадовался Ниита. — Разрешите действовать?

— Да. — Аояма скрестил на груди руки. — В старину, когда ходили одни пароходы, все было проще. А когда появились самолеты, такая началась канитель! Ведь ваш Торбэк может улететь в самом буквальном смысле, и тогда пиши пропало.

— Мы только что сделали запрос, но ни наш аэро-флот, ни иностранные авиакомпании заказа на билет на фамилию Торбэка не получали. Конечно, можно заказать билет и под чужой фамилией. Я немедленно свяжусь с отделом виз и регистраций.

Щелкнув каблуками, Ниита поспешно вышел.

Прошло пять дней.

Репортер из отдела происшествий «Новостей» Сано в этот день вернулся домой рано, сумерки только начинались. Жена очень удивилась.

— Что это ты так рано сегодня? Что-нибудь случилось? — забеспокоилась она.

— Да нет, все в порядке. Просто в последнее время нет никаких происшествий, кажется, удастся немного отдохнуть.

Сано снял костюм, облачился в кимоно и улегся на тахту.

— Ну слава богу, — лицо жены просветлело. — Я сейчас устрою тебе пир. А пока, может быть, сходишь в баню?

— Что ж, тоже недурно.

И Сано отправился в баню.

Через час он был уже дома. На столе поджидал ужин: великолепное сасими[11] и бутылочка сакэ.

— Ого, сегодня и выпивка на столе! — воскликнул Сано при виде бутылочки.

— Ты ведь так давно не ужинал дома! Право же, так никуда не годится.

Они с женой принялись за ужин. Сано ел не спеша, наслаждаясь домашним уютом. Ужинать закончили часов в девять и решили перед сном посмотреть вечернюю передачу по телевизору.

Сано включил телевизор. По первой программе показывали детективную пьесу, и он тут же повернул рукоятку на вторую. Здесь шла какая-то драма с драками, погонями, дуэлями.

— Неужели тебе интересна эта чепуха? — спросила жена, собирая со стола. — Ты как ребенок!

Действительно, Сано любил такие передачи, но сейчас после плотного ужина и выпитого сакэ задремал.

Жена разбудила его через полчаса. По телевизору показывали музыкальную программу. Сано протер глаза.

— Ты такой усталый, ложись-ка лучше спать, — сказала жена и стала стелить постель.

— Посмотрю еще немного… — зевая, ответил Сано.

Но тут концерт кончился, и он хотел было выключить телевизор, как вдруг на экране появился титр: «Гримасы дня».

Сано опустил руку, протянутую к выключателю.