Черное евангелие - [32]

— Это, конечно, тоже важно. Но, Сэцуко… — тут у Торбэка голос дрогнул, — а что, если ты выдержала испытания?

— Это было бы просто чудо!

— Вот именно чудо! — воскликнул Торбэк. — А бог всегда творит чудеса, и я не сомневаюсь, что он явит нам это чудо.

На мгновение лицо Сэцуко посветлело, но тут же снова затуманилось — она вспомнила экзамен.

— Пожалуйста, не будем больше об этом говорить! — сказала она грустно. — Я поступила необдуманно. Меня ни за что не возьмут. Послушал бы ты, как отвечали другие девушки. И притом какие они красивые! Зачем же нужно из груды жемчуга выбирать простой камень.

Поздно вечером Торбэк отправился к Ланкастеру.

Там уже был один гость — японец.

Торбэк от неожиданности застыл на месте и с удивлением посмотрел на хозяина.

— Познакомьтесь, господин Торбэк, — невозмутимо проговорил Ланкастер, — Окамура, мой хороший знакомый, у нас с ним деловая дружба.

Незнакомец поклонился. Его лицо расплылось в улыбке.

— Мы уже давно работаем вместе, — продолжал Ланкастер, — при нем можно говорить откровенно. Так что не стесняйтесь. Что привело вас ко мне в такой поздний час?

Ланкастер говорил не по-японски. Трудно было предположить, что японец его понимает. Окамура как-то неопределенно улыбнулся.

— Сегодня я видел ее после экзамена. Меня беспокоят результаты, — овладев собой, проговорил Торбэк.

— Так.

Ланкастер сел в кресло и набил табаком трубку. Окамура протянул руку и щелкнул зажигалкой.

— Спасибо, — поблагодарил Ланкастер по-японски. — Как же обстоит дело? — обратился он к Торбэку.

— Кажется, провалилась, во всяком случае, она так думает. Плохо отвечала по языку. Она очень расстроена.

— Значит, провалилась, говорите?

Лицо Ланкастера оставалось спокойным. Он с наслаждением выпускал клубы дыма.

— Я пришел, чтобы поскорее вас предупредить. Если вы собираетесь что-либо предпринять, это нужно сделать немедленно.

— Благодарю вас, господин Торбэк. Но я же говорил вам, что я всегда добиваюсь того, чего хочу. В данном случае мне нужен голубь, и он у меня будет, несмотря ни на что. Скажете, каприз? Пусть так, но свои капризы я привык удовлетворять. Запомните это, пожалуйста, господин Торбэк. Нам с вами еще долго придется работать вместе.

Торбэк молча слушал.

— Еще раз благодарю вас, но меры уже приняты. Запомните: если она не ответила даже ни на один вопрос, она все равно будет принята.

Ланкастер встал, подошел к Торбэку и положил ему руку на плечо.

— А вот дальнейшее уже будет зависеть от вас. Голубь очень скоро отправится в Гонконг. И управлять им будете вы. Надеюсь, вы меня понимаете, господин Торбэк?

Торбэк стоял перед Ланкастером, словно школьник перед учителем, и тот невольно рассмеялся.

— Не сердитесь на меня, Торбэк. Ведь надо же иногда немного и пошутить. А за свою голубку не беспокойтесь, все будет в порядке. Кстати, вам следует поближе познакомиться с моим гостем. Мистер Окамура, — обратился Ланкастер по-японски к незнакомцу, — это священник из церкви святого Гильома. Вы, кажется, ее посещали в прошлом?

Торбэк удивленно поднял брови и внимательно посмотрел на японца. Нет, он его не помнит. Правда, в церкви бывает много народу и всех запомнить невозможно.

— Да, бывал, и вас я знаю, — ответил Окамура, глядя на Торбэка. — Хотя в то время, когда я посещал церковь святого Гильома, вас там еще не было. А отец Билье меня знает очень хорошо, да и не только он. Его преосвященство тоже. Во всяком случае, должен знать. Ведь я тот самый Окамура, которого церковь святого Гильома восемь лет назад изгнала из числа своих прихожан.

Окамура беззлобно улыбнулся.

19

Торбэк впервые слышал, что из церкви святого Гильома кого-то изгнали. Отлучение от церкви вообще явление редкое.

— Серьезно?! — удивился он.

— Конечно. Я доставил вашей церкви небольшую неприятность. Ну, изгнали — это, разумеется, преувеличение. Просто мне самому не совсем удобно стало посещать вашу церковь. А затем перешел в церковь на Сибуя.

— О, к отцу Городи!

— Да, он там служил, — закивал японец. — Отец Городи был ко мне удивительно добр, он многое для меня сделал.

В улыбке Окамура промелькнула ирония. Но Торбэк не уловил ее. Все улыбки у японцев казались ему одинаковыми.

Откуда было знать Торбэку давнишнюю историю с сахаром? Ясно было одно: сейчас Окамура принимает участие в делах господина Ланкастера.

— А я вас частенько вижу, ваше преподобие, — сказал ему этот приверженец ордена святого Василия.

— Значит, вы бываете у нас? — спросил Торбэк.

— Нет, этого я позволить себе не могу. Я вижу вас в другом месте.

— Вот как! — На лице Торбэка появилось сперва удивление, потом испуг. Где же мог его видеть этот японец? Неужели с Сэцуко? Он побледнел.

Окамура неприятно рассмеялся.

— Да это не так важно, ваше преподобие. Надеюсь, мы теперь будем с вами сотрудничать, — сказал он, перестав смеяться.

Нет, кажется, ничего особенного этот Окамура не знает. У японца к нему, по-видимому, чисто деловой интерес. Да и Ланкастер вон как спокойно посасывает трубку, промелькнуло в голове у Торбэка.

— О, мистер Окамура умеет работать, — вмешался в разговор Ланкастер, — и язык за зубами держать умеет. Он мой друг и ближайший помощник. В его присутствии можно говорить обо всем без утайки.