Чернобыль. Месть мирного атома - [69]
Перелом в развитии кризиса назрел только 26-27 октября 1962 года, когда Хрущев признал наличие советских наступательных ракет на Кубе, и когда Политбюро убедилось, что ответные действия США могут закончиться войной. Хрущев согласился убрать ракеты с острова при условии снятия его блокады и отказе США от вторжения на территорию республики. Кеннеди эти условия принял. Было принято и еще одно дополнительное, негласное соглашение - убрать американские ракеты с турецких баз и уменьшить присутствие США на кубинской военной базе Гуантанамо.
Вскоре советские ракеты и бомбардировщики начали демонтировать. После этого началась третья, мирная фаза конфликта - с 29 октября по 7 января 1963 года, с оформлением примирения сторон и окончательным снятием военной блокады Кубы.
Кризис был ликвидирован с минимальной потерей престижа СССР. Отношения СССР и США внешне даже улучшились, что позволило им в
1963 году заключить договор о частичном запрещении испытаний ядерного оружия.
Когда все закончилось, президент США Джон Кеннеди (бывший флотский офицер), дал оценку мастерству русских подводников. Он послал
им теплую радиограмму: "Благодарю за совместную боевую работу, за взаимопонимание, выдержку и мужество..."
Хрущев не был флотским офицером, и оценил работу подводников иначе. Моряков вызвали в Москву. Командиры подводных лодок, ходивших под Кубу, были поставлены «на ковер» перед Военным советом. Им пришлось выдержать натиск разгневанных военачальников -почему всплывали, почему позволили увести подлодки за пределы района патрулирования, почему оставили советские транспортные суда без защиты?
Рюрик Александрович Кетов, вспоминая события тех дней, рассказывает: «Может быть и не пришлось бы вообще ни от кого отрываться, но подставило нас собственное начальство. У них в Москве в три часа ночи темно. И когда назначали нам время подвсплытия на сеанс связи, наверное, полагали, что и в Западном полушарии тоже темно. А у нас - самый разгар дня, нас видно с любого самолета, как рыбку в аквариуме. А самолетов в небе, как комаров в тайге - перископа не высунешь. За 15 минут до всплытия на сеанс связи радиометрист докладывает: "Товарищ командир - сигнал самолетной РЛС! Сигнал опасный!"
Раз опасный - значит, над головой висит. Приказываю: "Боцман, ныряй на глубину 80 метров!" А флагманский связист протестует - сейчас по плану сборный сеанс связи с Москвой. У него свои резоны (взгреют за нарушение дисциплины радиосвязи), а у меня свои - потеряем скрытность. Пошел связист докладывать комбригу. Тот - всплывать. Подвсплыли под перископ - американский самолет. И полетели бомбы. Короче, взяли нас крепко, не вырвешься. Что делать? А накануне радиоразведчик перехватил приказание Кеннеди своему флоту - выгнать русских подводников за 60-й меридиан. Ну, я и сделал вид, что ухожу за "рубеж выдворения". Лег на курс 90, на чистый ост - и полный вперед. А самолеты за нами, и через каждые 15 минут сбрасывают серии акустических бомб. Определяют, куда мы движемся. Как куда? Конечно же, на выход из горячего района. Они успокоились, и промежутки между сериями выросли до 30 минут. Вот тут-то я и решил оторваться. Сразу же после очередной контрольной "бомбежки" резко меняю курс и «три мотора полный вперед». Однако полного хода не выжать, аккумуляторные батареи подсели. До тропической ночи дотянул на "самом малом". Всплыли. Самолеты, судя по разрывам бомб, ищут нас на выходе из района, а мы у Багам ведем зарядку батарей. Так и ушли...».
Примечание: В этой главе использованы отрывки из -
1. Уроки Карибского кризиса и ядерная угроза сегодня, Московский центр Карнеги, www.camesie.ru:
2. Николай Черкашин, «Ночь перед третьей мировой».
Создание подводных атомоходов
После решения первого этапа военной программы мощный ядерно-промышленный комплекс, в котором были сосредоточены лучшие научные и технические кадры, начал активный поиск использования своего потенциала. Очевидным казался путь и последовательность этого поиска -освоение трех сред - земли, воды, воздуха, а позднее и космоса [4]. В каждой из них Курчатову хотелось применить атомную энергию. Все выбранные направления стали прорабатывать, в каждом были поставлены значимые цели: первая АЭС; первая атомная подводная лодка; первый атомный ледокол; авиационные и ракетные ядерные двигатели, космические ядерные энергетические установки...
Широко известно, что подводный флот, в том числе атомный, первыми создали Соединенные Штаты. А мысль о сочетании подводной лодки и баллистической ракеты впервые пришла в головы практичных германских конструкторов.
«Отцом» американского атомного флота считают адмирала Хаймэна Риковера. Под его руководством (а он прослужил на флоте целых 64 года) были созданы почти все когда-либо плававшие типы субмарин, от первого экспериментального торпедного «Наутилуса» до гигантских ракетоносцев системы «Трайдент».
Во время Второй мировой войны Риковер (тогда еще капитан 1-го ранга) руководил отделом энергетики подводного кораблестроения военно-морского отдела министерства обороны. Об атомном реакторе для субмарины Риковер задумался в конце войны, когда работал в составе группы специалистов ВМС над проектом создания ядерного оружия для кораблей флота. Идея продвигалась с трудом. Только благодаря поддержке нескольких президентов США Риковер добился своего: 21 января 1954 года со стапелей сошел «Наутилус» - первая в мире подводная лодка с ядерной энергетической установкой [5].
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.