Чернобыль. Месть мирного атома - [59]
Глава 11
СЛАДКИЕ ГРЕЗЫ И ГОРЬКИЕ ПЛОДЫ АТОМНОЙ НАУКИ
Французский математик Пьер Симон Лаплас - один из величайших умов 19-го века, однажды сказал: "Ум, который в данный момент знал бы все действующие в природе силы, который знал бы взаимные расположения частей, из которых построен мир, и который мог бы обработать эти данные математическим анализом, был бы в состоянии всего одной формулой охватить движения величайших мировых тел и самого легкого атома: его взору предстало бы сразу и прошлое и будущее!" Говоря это, он искренне верил, что когда-нибудь человеческий разум сможет решить эту задачу поистине божественного масштаба. И действительно, не прошло и века, как наука достигла таких успехов, которые превзошли самые смелые ожидания общества. Ученые смогли математически описать и движения небесных светил, и жизнь самого легкого атома. Но прошлое и будущее перед их глазами так и не предстало. Иначе вряд ли кто из них решился бы раскрывать тайну атомной энергии, обуздать которую, по настоящему, не удалось никому и до сегодняшнего дня.
Мечту Лапласа разделяли многие ученые, но она так и осталась недостижимой «сладкой грезой» атомной науки. Но ведь исследовательская работа учеными велась, и весьма успешно. Не будем затрагивать тему «звездных войн», для поиска ответа вполне достаточно масштаба уже рассмотренного выше «Манхэттенского проекта». Так что же такое необычное сумели сделать ученые, каких сияющих высот в атомной науке достигли? А сделали они необычную бомбу. И передали военным. И «благословили» её испытание... на людях...
Да, такой плод атомной науки вполне можно признать самым горьким из её плодов. Поистине это дьявольский плод.
Не все были увлечены своей наукой настолько, как Ферми, чтобы не думать о последствиях практического использования своих открытий. Многие исследователи (не только физики) сознательно не участвовали в деле создания ядерного оружия и были противниками его применения. Но их голоса были услышаны только в 1955 году, когда нобелевские лауреаты смогли опубликовать своё заявление, названное теперь по имени города (№ашщ-ъ&-Бодензее•), в котором оно было подписано.
Майнауское заявление [11].
Мы, нижеподписавшиеся, являемся естествоиспытателями разных стран, различных рас, вероисповеданий, различных политических убеждений. Нас связывает только Нобелевская премия, получить которую нам выпала честь.
С радостью отдали мы нашу жизнь служению науке. Мы верим, что она -путь к счастливой жизни людей. Но мы с ужасом видим, что эта же наука дает в руки человечеству средства для самоуничтожения.
Военное использование ныне существующего оружия может привести к такому распространению радиоактивных веществ, которое станет причиной гибели целых народов. Эта смерть грозит нейтральным народам так же, как и воюющим.
Если между великими державами вспыхнет война, то кто может гарантировать, что она не превратится в смертельную схватку. Нация, которая осмелится развязать тотальную войну, приблизит свою собственную гибель и создаст угрозу всему миру.
Мы не скрываем, что сегодня сохранению мира способствует, очевидно, именно страх перед этим смертоносным оружием. Однако мы считаем самообманом веру правительств в то, что страх перед оружием поможет им длительное время избегать войны; слишком часто страх и напряженность порождали войну. Нам кажется самообманом также вера в то, что малые конфликты и в дальнейшем будут разрешаться при помощи традиционного оружия. При чрезвычайной опасности никакая нация не откажется от применения любого оружия, порожденного наукой и техникой.
Все нации должны добровольно отказаться от применения силы как крайнего средства в политике. Если они не сделают этого, они перестанут существовать.
Майнау-на-Бодензее, 15 июля 1955 года.
Это заявление подписали 52 ученых, в том числе: Макс Борн, Вальтер Боте, Адольф Бутенандт, Отто Ган, Вернер Гейзенберг, Густав Герц, Поль А. Морис Дирак, Клинтон Джозеф Дэвиссон, Ирэн Жолио-Кюри, Фредерик Жолио-Кюри, Артур X. Комптон, Макс фон Лауэ, Вольфганг Паули, Сесиль Ф. Пауэлл, Лайнус Полинг, Чандрасекара В. Раман, Бертран Рассел, Фредерик Содди, Джеймс Франк, Георг фон Хевеши, Хидеки Юкава, Гарольд К. Юрии, Джеймс Клерк Максвелл.
Пример их служения науке и четкая нравственная позиция были настолько впечатляющими, что даже некоторые «ученые-ястребы» пересмотрели свои взгляды на атомную программу. Для них настал «момент истины».
"Мы сделали работу за дьявола" - так подытожил в 1956 году результаты реализации «Манхэттенского проекта» Роберт Оппенгеймер, руководитель научных работ по созданию атомной бомбы.
“Если бы я мог взмахнуть волшебной палочкой, чтобы избавиться от водородной бомбы и ядерного века, я бы сделал это” - так сказал журналистам настоящий создатель американской водородной бомбы Ричард Гарвин [46].
Что касается политиков и военных, то подобных публичных свидетельств «прояснения сознания» в их среде практически не было.
Атомная угроза
Разработав технологию производства ядерного оружия, ученый мир стал приспосабливать эту отрасль и для мирного использования. Именно на этой базе, базе военного атома, родилась и стала развиваться атомная энергетика. Что она несет миру? Благо, или беду? Этим вопросам будут посвящены следующие части книги. А пока познакомимся с точкой зрения авторитетной международной организации, созданной для обеспечения безопасности при обращении с атомной энергией.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.