Чернобыль. Месть мирного атома - [41]
25 ноября 1945 года П.Л. Капица написал Сталину о своей настоятельной просьбе освободить его «от участия в Особом Комитете и Техническом Совете». В своем письме он мотивировал просьбу тем, что «товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом Комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия <...> У тов. Берия основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берия слабо <...> Товарищ Ванников и другие из Техсовета мне напоминают того гражданина из анекдота, который, не веря врачам, пил в Ессентуках все минеральные воды подряд в надежде, что одна из них поможет». Капица в этом письме утверждал: «В организации работы по атомной бомбе, мне кажется, есть много ненормального. Во всяком случае, то, что делается сейчас, не есть кратчайший и наиболее дешевый путь к ее созданию <...> Но если стремиться к быстрому успеху, то всегда путь к победе будет связан с риском и с концентрацией удара главных сил по весьма ограниченному и хорошо выбранному направлению. По этим вопросам у меня нет согласия с товарищами... Единственный путь тут - единоличное решение, как у главнокомандующего, и более узкий военный совет».
Сталин 4 апреля 1946 г. сообщил Петру Леонидовичу [39]: «Тов. Капица! Все Ваши письма получил. В письмах много поучительного -думаю как-нибудь встретиться с Вами и побеседовать о них...».
Однако Сталин и Капица так никогда и не встретились. Уже 21 декабря 1945 г. Капица был освобожден от работы в Спецкомитете и Техническом совете.
Могло быть и хуже. Берия не оставлял без внимания критику в свой адрес, но в то же время он понимал, что арест Капицы не в его деловых интересах. Вся работа советской разведки по атомной бомбе была основана на добровольном сотрудничестве с некоторыми американскими и британскими учеными и была результатом их очень доброжелательного отношения к СССР, к своим русским коллегам-ученым и персонально к Сталину. Арест Капицы, имевшего огромный моральный и научный авторитет среди физиков всего мира, мог дискредитировать советское руководство и отразиться на эффективности разведки. К тому же Сталин прекрасно знал, что Берия не ангел и что критика Капицы в его адрес вполне объективна.
Казалось, что рискованная критика Берии осталась без особых последствий. Но неожиданно 17 августа 1946 года Сталин подписал решение Совета Министров об освобождении П.Л. Капицы со всех государственных и научных постов. Директором Института физических проблем, созданного Капицей, был назначен сотрудник Курчатова А.П. Александров, будущий Президент Академии наук СССР и «научный отец» реактора РБМК, взорвавшегося на Чернобыльской АЭС.
Петра Леонидовича выселили из коттеджа, который находился на территории института, и ему с семейством пришлось переехать на дачу в Подмосковье, на Николину Г ору. Кроме того, его лишили возможности общаться со своими коллегами. Тем не менее, будучи человеком активным он сумел оборудовать на даче небольшую лабораторию и продолжал заниматься научными исследованиями.
Академик Капица и бомба
Опала Капицы продолжалась почти 9 лет и закончилась лишь после того, как все основные проблемы в разработке ядерного и термоядерного оружия были решены. Через два года после смерти Сталина, в 1955 году, он был восстановлен на посту директора Института физических проблем и пребывал в этой должности до конца жизни. Капица смог вернуться к своим традиционным исследованиям, и его открытия были вскоре удостоены Нобелевской премии.
Сегодня многие спорят о том, работал ли Капица над вопросами ядерного оружия. Но спорить тут не о чем. Он лично успел, и не раз, сказать об этом. В том числе и публично. В статье “Задача всего передового человечества (Полемика с Бертраном Расселом)”, которая была опубликована журналом “Новое время” (№ 39. стр. 10) в 1956 году, он сказал: “Мне, как ученому, не работающему ни в области ядерной физики, ни в области ее применения (хотя часто в иностранной прессе совершенно неправильно такого рода деятельность мне приписывается), также хотелось бы внести свой вклад в решение проблемы предотвращения атомной войны”. И он свой вклад внес - еще в октябре
1941 г. он привлек всеобщее внимание, выступив с предупреждением о возможности создания атомной бомбы [9]. Наверное, он был первым из физиков, кто публично сделал подобное заявление. Капица отрицал свое участие в работах по созданию как атомной, так и водородной бомб. Имеются вполне убедительные данные, подтверждающие его заявления.
Разработка атомного оружия стала уделом молодых физиков. Старшее поколение ученых, воспитанное на том, что наука должна приносить лишь блага человечеству, попыталось сразу же устраниться от реального воплощения "атомного проекта". Отказываться публично было опасно, и седовласые академики это хорошо понимали. Они не хотели подписывать себе приговор. Десятки неуступчивых перед доводами власти ученых на их глазах бесследно исчезали из стен институтских аудиторий, лабораторий, да и вообще из жизни. Наверное, по этой причине известный в мире физик П.Л. Капица, вначале взявшийся было за новое дело, вдруг «легкомысленно» и опасно поссорился с Берией, что привело его к отстранению от научной работы вообще.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
О чем это? • о ключевых словах современной науки; • о самых страшных экспериментах; • о сущности цивилизации. «Любому человеку нужен просто разговор – о важном, научном. Это задача научных журналистов. И один из самых ярких, самых ясных, самых ответственных – Григорий Тарасевич». Александр Архангельский, телеведущий, писатель, профессор Высшей школы экономики «…Книга вызывает множество противоречивых чувств: с рядом моментов хочется спорить, от большинства историй смеялась в голос, а от некоторых глав становилось безумно грустно».
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.