Чернобыль. Месть мирного атома - [200]

Был на БЩУ-4, чтобы подтвердить для себя неполное погружение стержней управления по сельсин-датчикам, но записывать их показания не стал, все делал бегом. Чуть позднее, в тот же день, старший мастер СУЗ (ЦТАП) Эдуард Петренко записал все показания сельсинов. По этим данным мы с А. Крятом еще раз показали начальству перспективу катастрофического развития событий на блоке, если не будут приняты меры к его дозаглушению. Критический слой на РБМК составляет меньше 1 метра по высоте, поэтому нижняя часть реактора, куда не дошли стержни СУЗ, и где могло находиться не менее семи критических масс, стала бомбой замедленного действия.

На протяжении всего дня я, Крят и Гобое твердили об этой опасности Лютоеу и Фомину, а Брюханову - через секретаря парткома С. Парашина. По его словам, директор борную кислоту запросил, но 26 апреля ее на станцию так и не доставили.

Что из предложенного мной было выполнено, а что нет:

- воду в активную зону продолжали подавать в течение всего дня по настоянию главка;

- реактор не дозаглушили, т.к. на станцию не был доставлен борсодержащий материал;

- вертолет дали, ноя в это время опять был на территории, и меня не стали искать и ждать. Полетели Полушкин К. (НИКИЭТ) и вызванный на работу станционный фотограф Анатолий Рассказов. В тот же день им были сделаны фотографии разрушенного блока и реактора, которые нам не показали;

- бронетранспортер дали, на нем с Юрием Абрамовым (нач. смены ООТиТБ) и экипажем, с 16 часов мы начали ездить через каждые два часа по одному и тому же маршруту, делая измерения в одних и тех же точках (их было 5 или 6). Мы имели приборы для измерения гамма, бэта и нейтронного излучения.

Как развивались события дальше. Во время наших выездов мы видели, как через оторванные трубы лилась по северной стене блока подаваемая для расхолаживания реактора вода. Насыщаясь продуктами деления и частицами топлива, она потом по нижним отметкам двигалась к блокам 3,2,1 и загрязняла помещения станции. Дневная смена занималась ее откачкой. В течение 26 апреля на реактор подали 10 тыс. кубометров воды. О том, что вода не попадает в реактор, руководству станции говорили многие из тех, кто занимался оценкой разрушений, в том числе заместитель начальника ЦЦР Ю. Юдин, ПСБ В. Бабичев и В. Смагин, А. Крят и другие.

Реакторное топливо разотравилось в расчетное время, и примерно в 20 часов мы уже фиксировали на блоке пожар. Вначале верхняя часть блока изнутри освещалась рубиновым светом, а потом сполохи света и пламени (цвет до ослепительно белого) стали бить с неравными промежутками на высоту от основания венттрубы почти до ее верха, как бы подпитываясь чем-то (как вода в гейзере). Мы отметили неравномерность высоты пламени в разных частях ЦЗ, значит было несколько очагов с разной интенсивностью горения; звук горения был тоже неравномерным по силе и тону, от громкого гула до взрывов, как на вулкане. Пожар был настолько мощным, что потушить его человеческими силами было нельзя. К нему невозможно было подступиться, да его никто и не пытался тушить.

Сразу увеличился вынос радиоактивности из блока, и в измеряемых точках стали расти мощности доз. Последний наш выезд был в 24 часа 26-го апреля, к этому времени (за четыре часа пожара) МЭД по гамма увеличилась более чем в 10раз и Ю. Абрамов впервые зарегистрировал нейтроны в крайней точке нашего маршрута, напротив северной стороны 4-го блока.

После выездов мы возвращались в бункер, где докладывали результаты измерений Брюханову и Фомину, а те звонили в Припять членам Правительственной комиссии.

В первом часу ночи закончили работу и уехали в Припять. Так часть нашего отдела ядерной безопасности работала все последующие дни, переводя реакторы 1,2 и 3 в ядернобезопасное состояние и продолжая ночевать в своих квартирах. Только 4-го мая мы закончили эту работу и перебрались в пионерлагерь “Сказочный ”.

Председатель - Какие обязанности были у Вас до аварии?

КарпанН. - Должность, которую я занимал - зам. начальника ядерно-физической лаборатории в отделе ядерной безопасности (ОЯБ). А на день аварии исполнял обязанности заместителя начальника отдела по физике, который был в отпуске.

Обязанности заместителя начальника ЯФЛ были весьма обширны, но касались только реактора и систем безопасности. Главные вопросы -перегрузка ядерного топлива (все расчеты), контроль энерговыделения в реакторе, обеспечение ядерной безопасности в переходных режимах работы реактора (при изменениях мощности), проведение экспериментов на реакторах с целью измерения его физических характеристик.

Председатель - Наблюдали Вы когда-нибудь неправильную работу защиты АЗ-5 и другие подобные отклонения в работе реакторов ЧАЭС? Карпан Н. - Во время физпуска 4-го блока в 1983 году, при проведении экспериментов, наблюдалось внесение положительной реактивности после сброса в зону стержней СУЗ, в первые секунды их хода. Это отражено в отчете по физпуску блока. Такой эффект можно получить и на работающем реакторе, при аномальном распределении поля нейтронов по его высоте.

Председатель - это были эксперименты, а я спрашиваю об эксплуатации. Вы что-нибудь неправильное в работе АЗ отмечали?