Черно-белый Чернобыль - [7]

Поначалу от меня ускользнули странные нотки в, казалось бы, нормальном любопытстве.

– Домой. А вы в отпуск? – как ответил, так и спросил: повседневно, чуть даже праздно, не ожидая сюрпризов.

– Ага, хорош отпуск!

«Что за ирония? – смутно-тревожная мысль пронзила беззаботность воскресного вечера. – Хотя, может, показалось?»

– Так а ты, значит, на Припять? – Теперь интонация вопроса не оставляла сомнений: тут какой-то подвох.

– Ну да, – внутренне я съёжился, не зная, чего ждать.

– Тогда не суетись, там уже никого нет. Всех эвакуировали.

– Как это – эвакуировали?

– А так. Весь город. Чернобыль пока нет, это мы сами сбежали.

– Подождите, как это? – не веря ушам, я выдал совершенную нелепость. – Завтра же на работу!

– Какая работа, Женя! – рассмеялись они. – Ты вон туда погляди!

К станции один за другим подтягивались несколько автобусов. Такие вот, длинные, в каждом по два салона, соединённых «гармошкой». Те, что для внутригородских маршрутов.

...

Для эвакуации власти предоставили 1100 автобусов, причём без разбору, какие только под руку попали. Перебирать харчами (пардон, транспортом) было некогда.

На лицах прибывающих читалось что-то среднее между непониманием и удручённостью. В руках – котомки, чемоданы, у кого-то за плечами рюкзаки. Мужчины, женщины, дети, пожилые – весь набор… Что-то знакомое, где-то я всё это уже видел… А, ну да, в кино про войну… эвакуация мирного населения…

Другая аналогия показалась более точной:

...

Исход !

«Неужели всех вывезли? Не может быть! Ведь это порядка пятидесяти тысяч душ!» – подумал я, а вслух спросил:

– И куда теперь?

– А это уж кто куда. Сказали, что везут только до Киева, а дальше – на все четыре. А ты, кажется, из Полтавы?

– Я-то да, но при чём тут… Это же временно? На несколько дней? – не унимался я.

Ответа не последовало. Мои визави молча наблюдали за странным людским потоком, растекавшимся на рукава, речки, ручейки…

Припять населяли приезжие со всего Союза. И теперь они разбегались, кто куда мог: к родителям, родственникам… где примут. Как стало известно позже, принимали не все. Некоторые боялись, кабы не нахвататься радиации от нежданных визитёров.

Интересно, о чём думали эти переселенцы поневоле? Может, проклинали день, когда решили сорваться с насиженных мест на стройку атомной в живописном уголке украинского Полесья, а затем на новом месте пустили корни? Полагаю, нет. Скорее всего, их больше волновало – «Когда это кончится?» Впрочем, я мыслей не чтец.

Через полчаса я снова у друзей на Оболони. Деваться-то всё равно некуда. Рассказал о том, что узнал и увидел. Теперь мы понимали, что не всё так просто. Самое противное – в новостях по-прежнему ни слова.

...

За неделю до аварии я подарил Александру Ивановичу и Надежде Алексеевне небольшую книжку-альбом с видами моего нового места обитания. Подписал – «Добро пожаловать в Припять!» Не надо уточнять, что воспользоваться приглашением им так и не довелось?

Не понятно, на чём, но теплилась робкая надежда, что завтра-послезавтра всех вернут обратно. Ну, то есть, вывезли, обеззаразят территорию, и – всё. Допустить мысль, что в этот день город фактически «умер», не мог, наверное, даже самый отъявленный пессимист. Я и сейчас не могу понять, что мной тогда двигало, но в тот вечер я твёрдо решил завтра же утром вернуться домой, в Припять. Идею тотальной эвакуации города я органически не принимал. Как в старом анекдоте:

«Должен же кто-то в лавке остаться!»

Глава 6. Жизнь продолжается. Моя незнакомка

В понедельник 28-го я на автостанции. Рейсы на Припять отменены. Интересоваться другими не стал. Да и чего дёргаться? Ведь контрольные посты, через которые продирался третьего дня, скорее всего, не сняты. С навязчивой идеей о возвращении пришлось расстаться. К тому времени я уже смирился с мыслью, что возвращаться – некуда. Разве только на Оболонь.

Попытался вызвонить горфинотдел. Из упрямства, на грани «перебора». Связи, конечно же, нет. Чтобы окончательно расставить точки над «i», набрал межгород (ноль-семь). На том конце провода:

– Связи с Припятью нет по техническим причинам.

Интересуюсь:

– Можно уточнить, по каким именно причинам?

Мне в ухо – дикий ор:

– По техническим!!!

Видать, уже достали бедных телефонисток.

– Извините, – это всё, на что меня хватило, после чего я повесил трубку, решив – достаточно, пора и остановиться.

...

Ещё в субботу, 26-го, междугороднюю телефонную станцию г. Припять отключили по требованию КГБ. На это, в частности, указывает Александр Эсаулов (в то время заместитель председателя припятского горисполкома) в книге «Это горькое слово Чернобыль».

После звонка на межгород стало ясно, что для широкой публики информация по-прежнему закрыта. Небось, телефонистки и сами ничего не знают и отвечают по инструкции. Совсем как тот припятский майор, долдонивший об «учениях по гражданской обороне».

Хорошо хоть додумался позвонить в Полтаву да успокоить родителей. Они-то уже знали, что на ЧАЭС произошло нечто. На слухи полагались мало, хотя и успели «напереживаться» (я же говорил – у нас это родственное). Как мог, пояснил: так, мол, и так, авария, людей пока вывезли, а там видно будет. Старался избегать слова «эвакуация», чтобы не вызывать аналогий с войной. Мама криком кричит – «Женя! Бросай всё и приезжай!», а ещё – «я ж тебе говорила, не надо в Припять!»