Черно-белое кино - [15]

Шрифт
Интервал

и смутное сердце
вы мне доверяете, Лиза.
Мы снова и снова
все те же мосты переходим,
и слово за словом
мы с вами на ты переходим.
Ты любишь, скажи мне?
Ты любишь?
Скажи мне, ты любишь?
А ты меня любишь?
А ты?
Ну, а ты меня любишь?
Люблю тебя, Лиза!
Нет, Ольга!
Зови меня Ольгой!
Как странно —
я звал тебя Лизой,
я знал тебя Ольгой.
Я все тебя путаю
в этой старинной метели.
Я бережно кутаю
плечи твои
от метели.
И вьюга мазурки
меня навсегда засыпает.
И Лиза моя
на руке у меня
засыпает.
И боязно губ этих сонных
губами коснуться.
И трудно уснуть,
и совсем невозможно
проснуться.

«То было при вас и при мне…»

То было при вас и при мне.
Нам выпала эта удача.
О две Ярославны, два плача
в Путивле на древней стене.
Две разно звучащих струны.
Две музыки, равно опасных.
Два мудрых ребенка лобастых
и две пограничных страны.
Вы знаете их имена,
поскольку событие это
свершалось вот здесь,
а не где-то, сейчас,
а не в те времена.
Среди уцененных вещей
и неоцененных новинок
они проходили на рынок,
чтоб свежих купить овощей.
Но все изменялось,
едва они выходили на сцену.
Меняли привычную цену
звучавшие ране слова.
Они открывали уста,
пророчили и причитали,
и все, что они прочитали,
запомнили вы неспроста.
Она воедино свела,
высокая их одаренность,
далеких миров отдаленность
и ваши земные дела.
И все-таки колокол бил
в Путивле, и стрелы летели.
Две женщины грустно глядели,
как медленно колокол бил.
И падали воины их,
зане были силы неравны.
И плакали две Ярославны
о воинах милых своих.

Трава

Марине

Всему свой срок. Сейчас пора травы.
Она легко пробилась между строк,
и, маленькая, ты по ней идешь,
не замечая, как она густа.
Ты тоже между строк в моих стихах.
Ты тоже как травинка. Можешь лечь
на белом поле этого листа
и не привлечь вниманья моего.
А я вверху. Я где-то там. Где бог.
Что я могу? Что сделать для тебя?
Карандашом я обвожу кружок.
Вот это твой лужок. А дальше снег.
А дальше поле. Белые листы.
И белые кусты. И слабый след
неровной строчки белого стиха.
А ты тиха. Тебя пугает снег.
Им окружен твой маленький лужок,
и ты боишься выйти из него.
А ты не бойся. Ты моя трава.
Ты все равно пробьешься между строк,
заполнив эти белые листы.
А до того – белы они. Пусты.
Пока ты не пробьешься между строк.

«То ты в слезы, то в хохот…»

То ты в слезы, то в хохот.
Столько шуму наделала.
Убежала на холод.
Хоть бы шубу надела!
Ты под снежною крупкою
стала хрупкою-хрупкою,
стала маленькой-маленькой,
совершенно беспомощной.
Вот и кончился пригород.
Как леса здесь бесшумны!
Белки рыжие прыгают.
Ну куда ты без шубы?
Всё ты по снегу по снегу
по вечернему, позднему,
в этих туфельках бежевых,
в этом свитере тоненьком.
Ты затянута изморозью.
То шагнешь, то оступишься.
Как ты вырвешься из лесу?
Ведь без шубы простудишься.
Лес большой. Лес не кончится.
Спать ужасно захочется.
Ты прислонишься к дереву
и задремлешь, усталая.
Под холодными звездами
я бегу за тобою.
Я кружу между соснами.
Я бегу за тобою.
Я кричу: – Возьми шубу! —
Я в сугробы проваливаюсь.
Между тихими соснами —
шубу! – слышится – шубу!

Дождь

Смотрите, что делает дождь!
А как настороженны липы!
Вот тут вы как раз и вошли бы,
пока не окончился дождь.
Пока не случилась беда,
вошли бы в мерцании капель.
Я камень лежачий, я камень,
заброшенный кем-то сюда.
Вам так меня тронуть легко!
И вы меня стронуть могли бы.
Смотрите, как жертвенны липы,
как дышится в ливень легко!
Я все вам потом возмещу.
Однажды зимой, при морозе,
я все опишу это в прозе
и всю ее вам посвящу.
И я назову ее так:
«Записки лежачего камня».
А может быть – «Исповедь камня».
А может быть, даже не так.
И я назову ее «Дождь».
И станет названье прологом.
И станет великим пророком
мне вас напророчивший дождь.
Все это я вам подарю,
чтоб так же и вас поднимало.
И я понимаю, как мало я,
в сущности, вам подарю.

«Разлюбили. Забыли…»

Разлюбили. Забыли. Так однажды забыли,
будто двери забили и все окна забили.
В заколоченном доме моем не светает.
Только слышу, как с крыши сосулька слетает.
Кто-то мимо проходит. Кого-то зовут.
В заколоченном доме моем только звуки живут.
Только звуки приходят ко мне и гостят у меня.
Звуки ваших часов. Звуки вашего дня.
Вот я слышу, как вы зажигаете свет через тысячу стен от меня.
Ваше платье упало на стул. Это вы раздеваетесь.
Вы гребенкою чешете волосы. Это гроза.
Через тысячу стен этих слышу, как вы раздеваетесь,
как вы дышите, как закрываются ваши глаза,
как становится тихо потом, а потом, погодя…
Белый звук снегопада. Зеленые звуки дождя.

Женщина в голубом

У курортного моря, в том безветрии голубом,
я встречал одну женщину. Она вся была в голубом.
Голубые туфельки. Шляпка модная голубая.
И глаза голубые. И книга в руке – голубая.
На нее молились изнемогшие от подагры
пожилые курортники Старой и Новой Гагры.
Не дыша глядели, стоя в садиках и в калитках,
на нее, плывущую в этих пальмах и эвкалиптах.
Вот она идет, то их милуя, то карая,
по ковровой дорожке их голубого рая.
Как всегда, с голубою книгой в руке идет.
Голубая книга удивительно ей идет.
И она это знает. Она не возьмет любую.
Она выбирает обязательно голубую.
Она равнодушна ко всем остальным книгам.
Она знает жизнь по одним голубым книгам.

Письмо

Пускай та поплачет…

Что делать мне, ума не приложу.
Давайте я вас лучше провожу.
Вы, с вашим недоверьем к чудесам,

Еще от автора Юрий Давидович Левитанский
Сюжет с вариантами

Первая небольшая подборка этих пародий была опубликована в ежегоднике «День поэзии» за год 1963-й. Вот отрывок из тогдашнего авторского предисловия к ним: «Я написал пародии на стихи моих товарищей - поэтов. Нет нужды говорить, что они дружеские. В словаре Даля слово „пародия“ определяется так: „забавная переделка важного сочиненья“. В меру своих сил стараясь переделать важные сочиненья своих товарищей забавно, я стремился схватить особенности их интонации, лексики, творческой манеры, стиля. [1] Все пародии написаны на тему широко известной печальной истории о зайчике, который вышел погулять.


Стихотворения

Обаяние поэтического дара Юрия Левитанского, магия его поэзии — результат неустанного поиска поэтом добра, правды и красоты — неизменно влекут к себе читателей. Творчество поэта многогранно, во всем, о чем он писал, вы ощущаете щемящую любовь и нежность к людям, сопереживание, стремление пробудить к жизни все лучшее, что есть в человеческих душах, все истинно доброе и прекрасное. Поэзия Левитанского близка и понятна самым разным людям, и не случайно многие его стихотворения положены на музыку и зазвучали в песнях.


Время, бесстрашный художник…

Юрий Левитанский, советский и российский поэт и переводчик, один из самых тонких лириков ХХ века, родился в 1922 году на Украине. После окончания школы поступил в знаменитый тогда ИФЛИ – Московский институт философии, литературы и истории. Со второго курса добровольцем отправился на фронт, участвовал в обороне Москвы, с 1943 года регулярно печатался во фронтовых газетах. В послевоенное время выпустил несколько поэтических сборников, занимался переводами. Многие стихи Леви танского – «акварели душевных переживаний» (М.


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ямбы и блямбы

Новая книга стихов большого и всегда современного поэта, составленная им самим накануне некруглого юбилея – 77-летия. Под этими нависающими над Андреем Вознесенским «двумя топорами» собраны, возможно, самые пронзительные строки нескольких последних лет – от «дай секунду мне без обезболивающего» до «нельзя вернуть любовь и жизнь, но я артист. Я повторю».


Порядок слов

«Поэзии Елены Катишонок свойственны удивительные сочетания. Странное соседство бытовой детали, сказочных мотивов, театрализованных образов, детского фольклора. Соединение причудливой ассоциативности и строгой архитектоники стиха, точного глазомера. И – что самое ценное – сдержанная, чуть приправленная иронией интонация и трагизм высокой лирики. Что такое поэзия, как не новый “порядок слов”, рождающийся из известного – пройденного, прочитанного и прожитого нами? Чем более ценен каждому из нас собственный жизненный и читательский опыт, тем более соблазна в этом новом “порядке” – новом дыхании стиха» (Ольга Славина)


Накануне не знаю чего

Творчество Ларисы Миллер хорошо знакомо читателям. Язык ее поэзии – чистый, песенный, полифоничный, недаром немало стихотворений положено на музыку. Словно в калейдоскопе сменяются поэтические картинки, наполненные непосредственным чувством, восторгом и благодарностью за ощущение новизны и неповторимости каждого мгновения жизни.В новую книгу Ларисы Миллер вошли стихи, ранее публиковавшиеся только в периодических изданиях.


Тьмать

В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».