Чернильный обмен - [70]

— Я не такой, как ты. Я не хожу по улицам в поисках всяких драк и…

— Но и не уклоняешься от них. К тому же, Ириалу не нужны одни только драки. Именно поэтому у него есть я. — Ищейка улыбнулся и махнул рукой на выбитые окна и выломанные из стен кирпичи. — Кроме жестокости и насилия, Темному Двору нужно кое-что еще. Ты несешь другой вид тьмы. Мы оба принадлежим мраку.

Ниалл проигнорировал подтекст, который скрывался в словах Габриэля.

— Я покинул Летний Двор. Вот почему пришла Бананак. Я одиночка. Легкая добыча.

Габриэль ободряюще сжал его плечо:

— Я знал, что, в конце концов, ты все поймешь: тебе нет места рядом с ними. Тебе осталось разобраться с еще парочкой проблем, и все у тебя будет в порядке.

Он поднял разбитый кирпич и бросил его в фонарь, который тускло освещал переулок. Когда осколки стекла посыпались на землю, Габриэль встал и пошел прочь.

— Гэйб?

Габриэль не замедлил шага, но Ниалл знал, что Ищейка слышит его.

— Я не позволю Ириалу забрать Лесли. Она заслуживает жизни. И он не может вот так забрать ее.

— До тебя, как всегда, медленно доходит. Она теперь часть Двора. Как и ты. И была его частью с той самой секунды, когда чернила впервые вошли в ее смертную плоть. Почему, по-твоему, нас всех призвали быть поближе к ней? Я видел, как ты силишься противостоять этому. Рыбак рыбака… Вы оба принадлежите Двору Ириала, а с ее смертностью…

Ниалл застыл.

Габриэль сочувственно улыбнулся.

— Не кори себя за то, что не в твоей власти. И перестань так волноваться об этой девушке. Ты как никто другой должен знать, что Ири никогда не бросает тех, кто принадлежит ему. Он такой же упрямый, как и ты.

Через несколько секунд Ищейка за рулем своего Мустанга растворился в темноте улицы, а Ниалл уже в третий раз за два дня пытался разобраться с полученными ответами, которые больше запутывали его, чем помогали избавиться от волнений.

Глава 30

Лесли выбралась из объятий Ириала. И хотя кровать была просто огромной, она слишком остро ощущала его близость. Уже несколько раз она собиралась встать и уйти. Но не ушла. Потому что не могла.

— Станет легче, — мягко сказал он. — Просто тебе все в новинку. С тобой все будет в порядке, а я…

— Я не могу уйти. Не могу! Я все повторяю себе, что сейчас встану и уйду, но не могу и шагу ступить. — Даже сейчас, когда все тело Лесли болело, она не злилась. Но знала, что должна была злиться. — Мне кажется, меня вот-вот вырвет, как будто если я окажусь далеко от тебя…

Ириал снова привлек ее к себе.

— Все. Это. Пройдет.

— Я тебе не верю, — прошептала она.

— Мы умирали от голода, поэтому…

— Умирали от голода? — переспросила она. — Мы?

И он рассказал ей, кто он такой, кто такие Ниалл, Эйслинн и Кинан. Он рассказал ей, что все они не люди.

Значит, Сет говорил правду. Где-то в глубине сознания она уже приняла это, но слышать это снова, да еще и так убедительно, было невыносимо. Как же я злюсь! И боюсь. Я… Но ни того, ни другого она не испытывала.

Ириал продолжал говорить. Он рассказал, что у них есть несколько Дворов, и что его Темный Двор живет, питаясь эмоциями. Он сказал, что с ее помощью сможет накормить всех своих фейри, сказал, что она — их спасение, его спасение. Он рассказывал ей о вещах, которые должны были привести ее в настоящий ужас, но, едва она начинала чувствовать гнев или страх, он выпивал их из нее.

— Ну и кем ты являешься в этом Дворе?

— Я здесь главный. Как Эйслинн и Кинан — в Летнем Дворе. — В его словах не было ни капли высокомерия. Он даже казался уставшим.

— А я… — Она чувствовала себя глупо, но ей хотелось знать это, поэтому она должна была спросить: — Я до сих пор человек?

Ириал кивнул.

— И что это значит? Что со мной? Какая я теперь?

— Ты моя. — Он поцеловал ее для пущей убедительности и повторил: — Моя.

— А это значит…

Теперь он выглядел озадаченным.

— Что все, чего бы ты ни захотела, теперь твое?

— Что, если я захочу уйти? Или встретиться с Ниаллом?

— Сомневаюсь, что он будет навещать нас, но ты можешь пойти к нему, если хочешь, — сказал Ириал и переместился на кровати, чтобы снова оказаться сверху. — Как только ты наберешься сил, ты сможешь выходить отсюда, когда пожелаешь. Мы будем заботиться о тебе, защищать тебя, но ты всегда можешь уйти, если тебе этого захочется. После того, как окрепнешь, разумеется.

Но Лесли не хотела уходить. Не хотела и не имела на это сил. Он не лгал — она в это верила, потому что чувствовала в его словах вкус правды. Но еще она знала: что бы он с ней ни сотворил, это заставляет ее хотеть находиться только рядом с ним, а не где-нибудь еще. Осознав это, она на секунду испытала жуткий страх, но он испарился, а на его место пришло такое желание, что она впилась ногтями в кожу Ириала, изо всех сил притянула его к себе, и по ее телу пробежала дрожь страсти.

Когда в комнату вошел Габриэль, Лесли была полностью одета. Она не помнила, как на ней появилась одежда, но это было неважно. Она сидела в кровати, укрытая одеялом, а в руке у нее было яблоко.

— Теперь вспоминай, как есть, — мягко сказал Ириал и нежно убрал волосы с ее лица.

Она кивнула, собираясь что-то сказать, но никак не могла вспомнить слова.