Чернильный обмен - [56]

— Лгунья, — парировал он и улыбнулся. Потом провел пальцем по ее запястью, глубоко вдохнул, будто пытался уловить какой-то иллюзорный аромат, и внезапно Лесли успокоилась. Она больше не боялась, не переживала, вообще не чувствовала того, что должна была чувствовать. Вместо этого она почувствовала, как внутри нее что-то развернулось, а какая-то тень растягивалась и извивалась у нее под кожей.

Ее глаза начали закрываться, сердце затрепетало. Нет. Она сделала шаг назад и сказала:

— Ты должен уйти.

— И бросить тебя на произвол судьбы? — Он покачал головой. — Зачем мне это? Я присмотрю за тобой, когда через мгновение тут появится царек. От этого мальчишки одни неприятности.

— У меня свидание, — сказала она, не зная наверняка, поможет ли ей это чем-нибудь сейчас. Сосредоточься на этом. Ниалл живет с Кинаном, он его телохранитель, но одна мысль о том, чтобы опять пересечься с Кинаном, вызывала в ней острое желание кого-нибудь ударить. Она застыла, когда внезапно кусочки картинки сложились вместе. — Царек?

— Мальчишка. Но давай не будем о нем говорить. — Он взял ее за руки. — Потанцуй со мной, Лесли. Я буду милым. Даже очень. Давай насладимся моментом, пока нам не помешали дела.

Мне нужно просто уйти. Однако мысль о том, чтобы сбежать от Ириала, не особенно привлекала ее. Все вокруг предупреждали ее, что он опасен, но сейчас он ни капельки не пугал ее. По-настоящему пугал ее только Кинан. Быть рядом с Ириалом казалось правильным, естественным. Она не сдвинулась с места, но и не ответила ему.

Самым чарующим голосом, который когда-либо Лесли доводилось слышать, Ириал проговорил:

— Пойдем, Лесли. Неужели Ниалл на самом деле будет против, если мы разок потанцуем? Куда важнее, будешь ли против ты?

— Мне бы стоило. — Но она была не против. На мгновение она поддалась желанию закрыть глаза из-за растущего в ней экстаза, заставлявшего трепетать ее тело.

— Считай, что так я прошу прощения. Я ведь напугал тебя в «Руинах»? — Его голос был таким притягательным, она все больше и больше расслаблялась, слушая его. — Всего одна песня, а потом мы посидим и поболтаем. Я вежливо оставлю тебя в покое, если ты попросишь.

Она прильнула к нему, словно послушная флейте факира кобра. Он заключил ее в объятия.

Музыка все еще была быстрой, более подходящей для припадочных дерганий, но Ириалу, похоже, было все равно.

— Вот видишь, милая? Что в этом плохого, мм?

Они танцевали, но она чувствовала себя свободно. У нее кружилась голова, но она по-прежнему была уверена в себе и, когда песня закончилась, без труда отошла от Ириала. Он ее не трогал. Просто шел рядом с ней. В самом темном углу зала он выхватил из рук официантки две бутылки минералки.

— Итак, как ты себя чувствуешь после работы Пушистика? — Он встал так, что отгородил ее от всего клуба.

Лесли сорвала акциз с крышки бутылки и прислонилась к стене, упиваясь ощущениями от грохота басов под кожей.

— Что?

Он медленно наклонился к ней. Его правая рука скользнула по ее спине снизу вверх и остановилась на все еще очень чувствительной коже.

— Рисунок. Наша татуировка.

— Наша татуировка?

Он наклонился еще ближе и прошептал:

— Я знаю, ты слышала меня, видела, как я наблюдал, когда Рэббит рисовал на этой нежной коже.

Он нажал пальцами на татуировку, и она вздрогнула. Ее сердце забилось так, словно она бегала несколько часов подряд, словно все ее ночные кошмары одновременно появились в этом зале. Он врет. Он спятил. Он… нет, он не свихнулся. Вкус его слов был правдивым, они казались правильными, медленно просачиваясь в ее мозг.

— Я чувствовал каждое прикосновение иголок, связывавших нас ближе и ближе друг с другом. Лесли, на твоей коже — мои глаза. Моя сущность похоронена в твоей коже, любимая. — Он чуть-чуть отстранился, предоставляя ей маленький кусочек пространства, чтобы она могла посмотреть ему в глаза. — Ты — мое Спасение, моя Девочка-Тень, мой пир. Ты только моя.

Она сползла вниз по стене и наверняка упала бы, если бы он не прижал ее к себе еще сильнее.

— Сейчас ты испытываешь ужас, — продолжал он мягким голосом. — Я могу прекратить это, вот так.

Сказав «вот так», он вдохнул, и Лесли полностью успокоилась, как будто они обсуждали что-то совершенно обычное.

Ее разум не мог осознать и даже не пытался понять смысл слов Ириала. С абсолютной ясностью она поняла: все странности последних дней привели ее сюда. Все перемены из-за него. Из-за него я… неправильная.

— Это невозможно, — сказала она и ему, и себе.

— Ты выбрала меня. Рэббит предупреждал тебя, что ты изменишься.

— С моим-то везением… Ну, нарисовал он твои глаза, но это не связало нас. Это просто татушка.

Невероятно изящно он повернулся и прислонился к стене в том месте, которое она только что освободила, и теперь они стояли плечом к плечу. Он не смотрел на нее, зато следил за танцующими.

— Ты сама в это не веришь, — сказал он. — И ты это знаешь. Где-то внутри ты чувствуешь, что изменилась. И я знаю это так же, как знаю то, что ты ищешь Ниалла и надеешься, что на этот раз он меня хорошенько отделает.

Она повернулась и посмотрела на него:

— Что?

— Он не станет этого делать. Не сможет. Есть только несколько человек, которые могут тронуть меня, и он к ним не относится. Но, — он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, отчего зашевелились кончики волос Лесли, — мне нравится, что ты этого хочешь. Это здоровые чувства — ярость, тревога, страх и капелька вины за пас перед искушением. У них приятный вкус.