Чернильный обмен - [3]

Если бы мама не ушла…

Но она это сделала. Взяла ссуду и бросила Лесли на милость отца и брата.

— Так будет лучше, малышка, — сказала она.

И ошиблась. Лесли не была уверена, что ей когда-нибудь захочется поговорить с матерью. Да это было и неважно. У нее не было ни ее адреса, ни номера телефона.

Лесли тряхнула головой. Такие мысли не изменят того, что есть. Она направилась к выходу, но когда проходила мимо Рена, он вскочил и сгреб ее в объятиях:

— Что? У тебя опять течка?

Он захохотал, радуясь своей тупой шутке и тому, что смог ее разозлить.

— Отвали, Рен. Забудь, что я…

— Я оплачу счета. Расслабься.

Он отпустил ее, и, как только руки его опустились, Лесли отошла подальше, надеясь, что запах травки не успел слишком впитаться в нее. Иногда она подозревала, что отец Майерс прекрасно осведомлен о том, как все изменилось в ее жизни, но ей все равно не хотелось идти в школу, источая специфические ароматы.

Лесли натянуто улыбнулась и пробормотала:

— Спасибо, Рен.

— Я обо всем позабочусь. А ты вспомни об этом, когда в следующий раз понадобишься мне. Ты отличная приманка, когда мне нужен кредит или отсрочка.

Она не ответила. Никакой ответ не смог бы ей помочь. Если она скажет нет, Рен превратится в настоящего говнюка, но соглашаться она точно не собиралась. Прекрасно зная, что вытворяют его дружки-наркоманы — точнее, что Рен позволял им вытворять, — Лесли не горела желанием когда-либо оказаться в их поле зрения.

Вместо того чтобы высказать ему все это, Лесли прошла к мусорному ведру и достала выброшенный счет.

— Спасибо, что позаботишься об этом, — сказала она и вручила счет Рену.

Сделает он это или нет, сейчас не имело значения. Она не могла и заплатить за кабельное, и сделать тату. Кроме того, она не смотрела телевизор так часто и много, чтобы жалеть, если кабельное отключат. По большей части она оплачивала счет только потому, что ей было бы неловко, если бы кто-то узнал о том, что ее семья не в состоянии платить по счетам. А еще потому, что у нее оставалась крохотная надежда: если поддерживать видимость нормальности, может, все когда-нибудь действительно станет нормальным. К тому же это давало ей возможность не сталкиваться с неизбежной жалостью и шепотом за спиной, которые последовали бы сразу после того, как народ узнал бы, как скатился ее отец после бегства мамы и как низко пал ее брат.

К следующей осени она уже будет в колледже — сбежит отсюда, сбежит от них. Сбегу, как мама. Иногда она спрашивала себя, сбежала ли ее мама от чего-то такого, чего не должна была знать Лесли. Если так и было, то в ее бегстве был хоть какой-то смысл, но в том, что она бросила Лесли, смысла не было. Неважно. Лесли уже послала заявление в колледж и даже получила стипендию. Вот что важно — разработать план действий и свалить отсюда. В следующем году она будет в безопасности: новый город — новая жизнь.

И, тем не менее, эти мысли не остановили волну страха, поднявшуюся в ней, когда Рен поднял бутылку бурбона в молчаливом салюте.

Не говоря больше ни слова, она схватила рюкзак.

— Свидимся позже, сестренка, — сказал Рен перед тем, как переключить свое внимание на новую бутылку.

Это вряд ли.

К тому времени, как Лесли подошла к лестнице, ведущей к дверям школы Бишопа О'Коннела, ей удалось засунуть свои страхи в ящик и задвинуть его поглубже. Ей становилось лучше, когда она видела предупреждающие знаки — напряженные импульсы, которые означали, что у Рена опять неприятности, что в доме чужаки. Когда знаков становилось слишком много, она работала сверхурочно. Она поставила замки на дверь своей спальни. Никогда не пила из открытых бутылок. Ее ангелы-хранители не могли исправить то, что было, но помогали избегать того, что могло случиться.

— Лесли! Подожди, — позвала Эйслинн откуда-то из-за ее спины.

Лесли остановилась подождать ее, придав лицу спокойное выражение. Впрочем, в этом не было нужды: недавно Эйслинн потерялась в каком-то своем мире. Еще несколько месяцев назад она гуляла со своим супер-секси Сетом. Они вроде как встречались, поэтому это не выглядело странным. А вот что действительно было странным, так это то, что у нее развивались довольно тесные отношения с другим парнем — Кинаном. И почему-то ни один из них ничего не имел против другого.

Парни, которые провожали Эйслинн в школу, стояли на другой стороне улицы, глядя на то, как она идет к Лесли. Кинан и Ниалл, его дядя, никогда не покидали своего поста. Они выглядели слишком серьезными и совершенно не обращали внимания на людей, которые глазели на них так, будто они были членами группы «Живые зомби». Лесли было интересно, играет ли Ниалл на каком-нибудь инструменте. И он был намного сексапильнее любого из «Зомби». Если бы он играл, да еще и пел… Хотя он и без этого имел бы успех только благодаря своей восхитительной наружности. Его окружала какая-та таинственная аура, а еще он был на пару лет старше Лесли и Эйслинн — может быть, студент второго курса какого-нибудь колледжа. В добавок к этой странной сексуальности и необъяснимой надежности, исходившей от него, он был одним из телохранителей Кинана, его дядей, но все же совсем молодым. Он выглядел как самый желанный подарок, которым Лесли была готова любоваться снова и снова.