Черниговского полка поручик - [6]
Солдаты жили надеждой, что теперь-то царь сократит срок службы. Поговаривали о земельке. И хотя войска Наполеона были разгромлены, а славный русский фельдмаршал Кутузов уже лежал в могиле, — сердце его похоронили в Бунцлау, в том месте, где он скончался, — кто-то из солдат запел полюбившуюся песню про славного полководца:
— Прекратить! — прозвучал голос фельдфебеля.
Песня оборвалась.
В походном строю прославленного в битвах Лубенского полка ехал Сухинов с орденами и ранами. Глядя на тяжелое состояние крестьян, он еще раз убеждался, что причиной этому — крепостной строй, рождающий нищету и бесправие.
С болью в сердце глядел Сухинов на пожилых солдат: у одних давно уже выросли и поженились дети, у других жизнь оставалась холостяцкой. Лучшие их годы забрала казарма и муштра. Перебирал в памяти фамилии тех, кто не раз отличился в боях, и думал: хотя бы им уменьшили срок службы лет на пять. В те дни было много разговоров о якобы готовившейся реформе. Не только солдаты — весь народ ждал перемен. Но император Александр I после победы издал манифест, в котором объявлялись награды знати и благодарности разным сословиям. «Народу же нашему, — говорилось в манифесте, — вознаграждение воздастся от бога…»
«Дешево, очень дешево заплатил царь за нашу кровь», — не раз слышал Сухинов, как говорили солдаты.
Однажды на привале к нему подошел Остап Ноженко, который был дважды ранен в боях, считался солдатом отменной храбрости.
— Ваше благородие, скажите, бога ради: почему во Франции нет крепостных, а мы их разбили? Вот я и думаю, может, мы зря воевали?
— Боги праведные… От кого я слышу. Ты ли это, Остап? Мы спасли отечество, а бог даст — и у нас будет облегчение. Сказывают, у императора уже прожект имеется…
— А не слыхали, что в нем? Вот бы земельки малость отрезали от помещиков. Да и срок службы больно большой…
Многие еще долго верили слухам, что царь даровал послабления, но их кто-то «украл».
Вскоре после возвращения из Франции Сухинов встретился с Иваном Якушкиным, который только что возвратился из Петербурга.
— Ты, Ваня, наверно, мешок новостей привез? — спросил у Якушкина.
— То, что я тебе расскажу, дорогой, в мешок не поместишь. Вот послушай. — И взял под руку Сухинова, отвел в сторону, продолжил: — Я попал в Петербург во время, когда туда возвращалась 1-я гвардейская дивизия из Парижа. Людей собралось много. Мы стояли недалеко от золотой кареты, в которой сидела императрица Мария Федоровна… Наконец показался император, предводительствующий гвардейской дивизией, на славном рыжем коне, с обнаженной шпагой, которую он уже готов был опустить перед императрицей. Мы им любовались, но в самую эту минуту почти перед его лошадью перебежал через улицу мужик. Император дал шпоры своей лошади и с обнаженной шпагой бросился на бегущего. Полиция приняла мужика в палки. Мы не верили собственным глазам и отвернулись, стыдясь за любимого нами царя. Я невольно вспомнил о кошке, обращенной в красавицу, которая, однако ж, не могла видеть мыши, не бросившись на нее…
Якушкин, закончив свой рассказ, протер платком вспотевший лоб и, глядя в сторону, спросил у Сухинова:
— Ты, мне помнится, також обожествлял нашего императора?
— Заблуждался, как и многие. Теперь-то я знаю, что даже твое сравнение его с кошкой — плохое сравнение. Скорее он шакал, как и его подручные.
Многие офицеры, побывавшие за границей, сравнивали жизнь собственного народа с жизнью в Европе и находили много несправедливости, деспотизма и бесправия у себя дома. И хотя сами они были выходцами из дворян, являлись представителями русской аристократии, не могли остаться равнодушными к позорному крепостному строю. Они мечтали о свободе для народа, считая, что добыть эту свободу возможно только путем «военной революции», без участия самого народа.
Вскоре после войны из небольшой группы единомышленников в Петербурге родилась и начала расти революционная организация «Союз спасения», или «Союз истинных и верных сынов отечества». У ее колыбели стояли Никита и Александр Муравьевы, Фонвизин, Якушкин, Пестель, Трубецкой и Лунин. Они вербовали новых членов, думали над новыми формами государственного правления, готовились к свержению самодержавия…
Сухинов, решивший, что он свой солдатский долг выполнил, с болью в сердце оставляет военную службу. Но случилось так, что по пути на родину ему повстречался командир Изюмского гусарского полка граф Тимонин. Завязалась беседа. Графу понравился высокий, стройный офицер с проницательными глазами и весьма здравыми суждениями. Узнав от Сухинова, что его ждет дома, граф удивился:
— Надо же — семь братьев! А позвольте узнать, сколько душ крепостных у отца?
— Четыре…
Граф весело расхохотался.
— Нет, любезный, нечего вам дома делать. Поедем-ка, сударь, ко мне в полк. Вас ждет прекрасное будущее…
Пока ехали, Иван раздумывал. Дома его, конечно, никто не ждал. Отцу было трудно жить. Нищета выглядывала изо всех углов. Семья, как говорил он тогда, «терпела много нужды». Мачехе его приезд не улыбался. А граф тем временем ласково говорил:
В сборник русского писателя, живущего на Украине, вошла повесть «Талисман» — о волнующей судьбе портрета В. И. Ленина, взятого советским танкистом на фронт, а затем подаренного чехословацкому патриоту. С портретом великого вождя связаны судьбы людей, посвятивших свою жизнь осуществлению ленинских идей. Рассказы — о подвиге воинов в годы борьбы с фашизмом, а также на историческую тему — о фельдмаршале Кутузове, генерале Остермане-Толстом и др.
В книге Фоки Бурлачука рассказывается об одном из декабристов — русском поэте, близком товарище А. С. Пушкина Владимире Федосеевиче Раевском. Прожив до конца свою жизнь в Сибири, В. Ф. Раевский сохранил верность свободолюбивым идеалам, его поэзия проникнута сочувствием народу, революционным пафосом, верой в правое дело. [Адаптировано для AlReader].
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.