Черниговское княжество X–XIII вв. - [45]
Рассматривая вопрос о положении Новгорода-Северского в Черниговской земле конца XII–XIII вв. нельзя не заметить, что после упоминания этого города в статье 1188 г. Ипатьевской летописи (в нем состоялась свадьба Владимира Игоревича с Кончаковной и Святослава Игоревича с Ярославой Рюриковной)[461] он почти на два столетия исчезает со страниц русских летописей.
Трудно вывести за рамки предположений и вопрос о том, кто занимал новгород-северский стол в XIII в. — имена его князей остаются неизвестными. Принято считать, что после новгород-северского Игоря Святославича (1180–1198 гг.) освободившийся стол занял его сын Владимир.
Основанием тому являются упоминания его в роли старшего в потомстве Игоря и вторым после черниговского Всеволода Чермного. В 1206 году перед походом на Галич «совкупишася Олговичи вси в Черниговъ на снем: Всеволодъ Чермны с своею братею и Володимеръ Игоревичь с своею братею»[462]. Однако вскоре после занятия Галича у него возникла усобица с братом Романом, сидевшим в галицком Звенигороде и «Володимеръ бѣжа во Путивль»[463], а не в Новгород-Северский. Конечно, новгород-северский стол мог занимать в это время следующий за Владимиром по старшинству Олег Игоревич, но возможны и другие предположения. На этот стол могли претендовать сыновья того или другого Олега Святославича или братья Всеволода Чермного — Глеб и Мстислав — таким образом, данный вопрос остается в области догадок.
Более основательны аргументы, приведенные П. В. Голубовским и Р. В. Зотовым в пользу новгород-северского княжения сына Владимира-Изяслава[464]. Основным отправным известием для этого утверждения служит сообщение Галицко-Волынского свода о том, что около 1237 г. Даниил Романович «возведе на Кондрата (Мазовецкого. — А. 3.) Литву Минъдога, Изяслава Новгородьского»[465]. Изяслав Владимирович активно участвовал в борьбе за галицкое наследство вместе со своим отцом, но в событиях 30-х гг. XIII в., где также упомянут союзник Михаила Всеволодовича-Изяслав, не указывается его отчество[466]. Правда, он большей частью приводит с собой половецкую помощь, что можно объяснить его половецким родством (Изяслав Владимирович — внук Кончака по материнской линии). Поздние летописные своды называют Изяслава (союзника Михаила Черниговского) Мстиславичем, внуком Романа[467]. Таким образом, и в отношении Изяслава Владимировича остаются некоторые сомнения.
Ипатьевская летопись содержит упоминания о новгородцах, участвовавших в походе киевского Владимира Рюриковича и Михаила Всеволодовича на Каменец, описанном в статье 6736 (1228) г.: «Володимеръ же со всими князи /а Михаилъ съ всѣми князи — X./ и Куряны, и Пиняны, и Новогородци, и Туровьци, обьсвдоша Каменѣць»[468]. Конечно, можно подозревать здесь Новгород-Литовский (Новогрудок), поскольку новгородцы названы между пинянами и туровцами, но вероятнее, что это северские новгородцы.
Для изучения положения Новгорода-Северского в Черниговской земли интересны наблюдения П. А. Раппопорта за размерами главных древнерусских городов. Им выявлена определенная закономерность: в каждой самостоятельной земле-княжении, как правило, существовал лишь один большой город, укрепленная площадь которого превышала 40 га[469]. Новгород-Северский, единственный из древнерусских городов, занимает промежуточное положение между крупнейшими центрами (свыше 40 га) и крупными (10–20 га)[470]. Несмотря на свою значительную роль в истории Руси середины XII в., Новгород-Северский хотя и превзошел другие княжеские города, но не вырос до размеров центров земель-княжений.
Вероятно, Новгород-Северское княжество Черниговской земли было значительно ослаблено в 50-60-х гг. XII в. территориальной урезкой — Сновская тысяча со Стародубом отошли к Чернигову (см. выше). Значительность этой потери показывает тот факт, что после смерти черниговского князя Святослава Ольговича (1164 г.) Черниговская земля знала до 1226 г. лишь две усобицы — столкновения из-за Стародуба в 1166 и 1174 гг.
Анализ политических событий второй половины XII в. показывает, что в это время Новгород-Северский выступает всюду как второй, младший стол Черниговской земли. Более того, в течение свыше полувека (последняя четверть XII — первая четверть XIII в.) в общерусской черниговской политике проявляется единство северских и черниговских Ольговичей, их «одиначество».
Совместно Ольговичи изгнали летом 1177 г. Романа Ростиславича с киевского стола, и 22 июля Святослав Всеволодович вступил в Киев[471]. Вся Черниговская земля с полоцкими князьями, половцами и новгородцами участвует в войне 1180–1181 гг. против союза смоленских князей и Всеволода Большое гнездо. Речь Святослава Всеволодовича, обращенная к братьям перед походом, характеризует порядок старейшинства в Черниговской земле: «Се азъ старѣе Ярослава, а ты, Игорю, старѣce Всеволода, а нынѣ я вамъ во оця /отца — X./ мѣтто остался; а велю тобѣ Игорю, сдѣ остати съ Ярославомъ блюсти Чернигова и весь волости своей, а я пойду съ Всеволодомъ к Суждалю»[472]. В 1184 г. Святослав Всеволодович поручает Игорю руководить походом младших князей, «веля ему — ѣхати в себе мѣтто»
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.