Чернее чёрного - [56]

Это был Самюэль Уиплстоун.

III

«Ну разумеется, — подумал Аллен, — старик выбрался на вечернюю прогулку. Но почему он мне сказал, что ужинает с сестрой?»

Фокс тихо сидел рядом. Они ждали, пока мистер Уиплстоун повернёт и пройдёт мимо.

Но мистер Уиплстоун вместо этого остановился и посмотрел прямо в проход. Аллен на мгновение испытал неприятное чувство, что они смотрят прямо другу другу в глаза. Потом мистер Уиплстоун приблизился, проскользнул возле капота и деликатно постучал в боковое окошко.

Аллен опустил стекло.

— Можно к вам? — спросил мистер Уиплстоун. — Полагаю, это может быть важно.

— Хорошо, но если кто-то будет проходить рядом, не разговаривайте и не хлопайте дверцей. Что случилось?

Мистер Уиплстоун очень быстро заговорил почти шёпотом, наклонившись вперёд, так что его голова оказалась между головами слушателей.

— Я сегодня рано вернулся домой. У сестры Эдит мигрень. Отпустил такси и как раз входил в дом, когда услышал, как в полуподвале захлопнулась дверь и кто-то поднимается по лестнице. Должен признать, я стал слишком любопытен ко всему, что происходит внизу. А потому вошёл в салон, не включая света, и увидел, как Шеридан открывает калитку. Я хорошо его видел. Шляпа затеняла лицо, но на миг его осветили фары одной из машин, которые там стояли из-за пробки. Видел я его вполне отчётливо. Даже очень отчётливо. Он был мрачен. Полагаю, я уже говорил вам — мне казалось, что я его прежде где-то видел. Впрочем, об этом чуть позже.

— Хорошо, — кивнул Аллен.

— Я все ещe стоял у окна, когда машина выехала из тени под деревьями сквера, свернула направо и остановилась немного дальше. Я запомнил номер.

— Ах, вот как! — обронил Аллен.

— Это было как раз когда Шеридан исчез в Мьюс. Шофёр вышел из машины… но продолжать, я думаю, нет нужды.

— Вы меня разоблачили.

— Ну конечно. Можно сказать и так. Я видел, как вы постояли на углу и вернулись к машине. А потом машина тронулась и въехала на Мьюс. Разумеется, я умирал от любопытства, но поверьте, Аллен, не собирался отвлекать вас или как-то мешать… гм…

— Слежке?

— Ох, дорогой друг! Пойдём дальше. Я отвернулся от окна и как раз хотел включить свет, когда вдруг услышал, что по лестнице спускается Чабб. Слышно было, как он шёл через холл а потом остановился перед дверью салона. Только на миг. Я не мог решить, включить ли свет, сказать: "Я здесь, Чабб… " или что-то в этом роде, или дать ему уйти. Но атмосфера была настолько неприятна, что я решил оставить его в покое. Он вышел, запер дверь на два замка и ушёл в ту же сторону, что и Шеридан, и вы. На Мьюс.

Мистер Уиплстоун помолчал; непонятно, то ли ради пущего эффекта, то подбирая нужные слова.

— И вот тут — продолжал он, — я вспомнил. Понятия не имею, почему именно в тот момент, но вспомнил.

— О чем вы вспомнили?

— О Шеридане. Вспомнил, где его раньше видел. С тех пор прошло больше двадцати лет. И было это в Нгомбване.

Фокс тихонько присвистнул.

— На судебном процессе. В то время, разумеется, в британском судебном присутствии. И Шеридан там был в роли обвиняемого.

— В самом деле?

— Тогда его звали по-другому. Говорили, что он выходец с португальского востока и звали его Мануэль Гомес. Ему принадлежали обширные кофейные плантации. Обвиняли его в непредумышленном убийстве. Одного из работников, которые взбунтовались, по его приказы привязали к дереву и избили так, что тот умер от гангрены.

Фокс сочувственно прищёлкнул языком.

— И это не все, дорогой Аллен. Обвинителем был молодой нгомбванский юрист, обучавшийся в Лондоне; полагаю, первый в своей стране.

— Господи Боже, Бумер!

— Вот именно. Помню, он настаивал на суровом приговоре и требовал смертной казни.

— Как же звучало заключение присяжных?

— Не помню точно, но получил он пятнадцать лет. Плантации перешли в руки государства, но ходили слухи, что Гомес где-то спрятал большие деньги. Полагаю, в Португалии, или даже в Лондоне. В таких подробностях я не уверен.

— А насчёт него вы уверены?

— Абсолютно. И насчёт прокурора тоже. Я сам участвовал в том процессе, есть дневник, который я вёл в то время, и объёмистая пачка вырезок. Можете проверить, но у меня сомнений нет. Когда на него упал свет фар, он хмурился. И мне все стало ясно, правда только через пару минут.

— Актёры это называют запоздалой реакцией.

— В самом деле? — неуверенно протянул мистер Уиплстоун и продолжал: — Когда зачитали вердикт присяжных, у него случилась истерика. Это была отвратительная сцена, никогда ни раньше, ни потом я ничего подобного не видел. На меня это произвело потрясающее впечатление.

— Он был в ярости?

— Пожалуй, да. Орал, грозил. Ему вынуждены были надеть наручники, но и потом… вёл он себя как дикий зверь, — вздохнул мистер Уиплстоун.

— Это хорошо! — воскликнул Фокс, следуя какой-то собственной мысли.

— Вы не хотите спросить меня, — промямлил мистер Уиплстоун, — почему я пришёл к вам?

— Почему?

— Я был уверен, что вы следили за Шериданом, потому что как и я думали, что эти люди где-то устроят встречу. У Кобурн-Монфоров или у Санскритов. И к несчастью я был уверен, что Чабб тоже идёт туда. Не имел и не имею понятия, собирались ли вы вторгнуться на их сборище, но предполагал, что эта новость для вас важна. Я видел, как Чабб вошёл в керамическую мастерскую, пошёл дальше, полагая, что вы будете где-нибудь на Мьюс, и заметил ваш автомобиль. И вот я тут, закончил мистер Уиплстоун.