Черная зима - [64]

— Идем, — прошептал Ари. — Стараемся двигаться очень тихо. Хоб, конечно, сейчас сосредоточен на истекающей кровью, но недосягаемой змее, но все же не надо отвлекать его лишним шумом.

Страд кивнул и, пропустив хигнаура вперед, двинулся в конце этой невероятно странной процессии, состоящей из мертвого искалеченного квагга, змеи, лишенной кончика хвоста, стремящегося достать ее слепого хоба и хигнаура, не позволяющего чудовищу до этой змеи добраться. Несмотря на страх, он усмехнулся, невольно подумав, что никогда еще Жадные болота не видели столь необычной компании.

«Все так, — сказал он себе. — Однако череда странного и страшного только начинается. Уже скоро мы окажемся возле Острова Поедателя плоти, и тогда…»

Страд понятия не имел, что кроется за этим «тогда». Он мог лишь строить догадки, но не хотел, поскольку они выматывали разум так же сильно, как погони и сражения пили энергию из тела. Чтобы отвлечься, он решил спросить у Ари кое-что, очень тревожащее:

— А что если хоб устанет гнаться за змеей и переключится на квагга? Он ведь прекрасно чует мертвую тварь.

— Все верно, чует. Но дело в том, что хоб — не падальщик. Ему нужны свежая кровь, свежее мясо.

— Но ведь у змеи не так много крови. Что случится, когда она закончится?

— Тут тебе совершенно не о чем беспокоиться, — несмотря на напряжение, в голосе Ари появились знакомые самодовольные нотки. — Я не просто заставляю нашу приманку плыть по воздуху, но и контролирую, как быстро она теряет кровь. Сейчас это происходит очень медленно, буквально по капле. Однако этого достаточно, чтобы вести слепого хоба.

Страду оставалось только пораженно посмотреть на спутника. То, о чем говорил Ари, казалось невероятным, однако Страд видел все собственными глазами и не мог не восхищаться мастерством малорослика.

«Насколько превосходно он управляется с собственным даром…» — невольно подумал Страд.

— Вижу, ты удивлен, — проговорил Ари важным тоном. — Не стоит. В моем восприятии кровь, что течет по сосудам, — тот же предмет, и я могу его двигать. Змея не тяжела, я практически не трачу сил, заставляя ее находиться в воздухе, так что все в порядке. А когда мы достигнем нашей главной цели, я попросту зашвырну ее подальше. Хоб бросится за ней и сможет, наконец, полакомиться. Сейчас же, как я уже говорил, он выполняет роль нашего охранника — болотные твари знают, что эта громадина с хоботом опасна, и стараются убраться с ее пути.

В ответ Страд задумчиво покивал.

Слепой хоб «вел» его и Ари не меньше получаса. Страд не сразу понял, что произошло потом.

Гигант неожиданно замер. Взревел. Попытался сделать следующий шаг, но не смог, и почти тут же начал словно бы становиться меньше ростом. Несколько секунд Страду понадобилось, чтобы догадаться: хоб попал в трясину.

— Может, оно и к лучшему, — сказал остановившийся Ари. Он смотрел, как хоб медленно погружается — болото засосало чудовище уже по колена. — Все-таки не очень уютно идти за такой мощной и злобной громадиной.

С этим Страд не мог не согласиться. Он и Ари подождали, пока трясина затянет монстра-гиганта по грудь, после чего обошли его и двинулись за едва не скрывшимся кваггом. Но перед этим хигнаур опустил змею прямо в когтистые лапы хоба, и, судя по звукам, тот хорошо попировал перед тем, как утонуть.

А Страд и Ари прошли еще около полумили, прежде чем поняли, что оказались у цели.

Глава 28

Все оказалось сложнее, чем рассчитывал мастер Селлер. Вернувшись домой, он обнаружил, что мама не спит. Боль от потери человека, с которым она прожила больше пятидесяти лет, прорвалась наружу слезами и воем. Она сидела на кровати, раскачивалась, глядя в никуда. Целитель-прирожденный никогда не видел маму в таком состоянии, и в первые мгновения ему стало не просто страшно — жутко. Но он почти тут же взял себя в руки.

Несложное заклинание из тех, что воздействуют на разум, многократно ослабило муку пожилой женщины, потерявшей мужа несколько часов назад. Мама мастера Селлера перестала выть, лишь всхлипывала. Взгляд из пустого стал растерянным, но это был добрый знак. Значит, вызванное душевной болью подобие транса ушло, растворилось, словно Червоточина, выпустившая из своей дымной утробы достаточно чудовищ.

Сам мастер Селлер, тем временем, присел рядом и заключил маму в объятия. Он чувствовал себя очень виноватым перед ней.

В последние годы он непозволительно редко бывал дома, и, видимо, та связь, что была в основе его взаимопонимания с мамой, ослабла. Именно поэтому целитель-прирожденный не смог предугадать этот срыв.

«Если бы все можно было вернуть и исправить…» — он покачал головой, рассердившись на самого себя за столь глупую мысль.

Почувствовав, что мама все больше приходит в себя, мастер Селлер осмелился спросить о ее самочувствии.

— Все хорошо, насколько это возможно, — тихо, почти шепотом ответила она. — Прости, что напугала тебя, глупая…

— Тебе совершенно не за что извиняться, — как можно тверже ответил мастер Селлер и, поняв, что разговаривает со своей матерью, словно с пациентом, рассердился на себя еще больше. — Мы все имеем право на чувства.

— Просто я думала, что была готова к этому, но в действительности…