Черная жемчужина раздора - [2]

кто-то из друзей Алексея добился, чтобы директором санатория стала Елизавета Федоровна, бабушка Игоря, после ее смерти заведовать всем стала дочь Мария Алексеевна. Жила она по-прежнему в домике для прислуги. В самом конце восьмидесятых на волне перестройки, свекровь сумела приватизировать землю, вернула себе родовое гнездо. Левый флигель особняка она закрыла. Да и зачем он был нужен, если учесть, что тогда семья Головиных состояла из двух человек: самой Марии и ее сына Игоря. Им вполне хватало кухни, столовой, гостиной в центральной части да четырех спален в правом крыле.

– Даже много для пары жильцов, – заметил Коробков.

– Согласна, – улыбнулась Елена, – в начале двухтысячных, когда дела Марии резко пошли в гору, она сделала масштабный ремонт, перестроила все здание. Санаторий в советские времена считался элитным, в нем отдыхали дети и жены партийных чиновников. Сейчас-то крупные политики отправляют свои семьи за границу. А в СССР это не приветствовалось. В здравнице было всего десять небольших номеров, их «нарезали» из просторных комнат. А в центральной части располагалась столовая. Сами Головины, как я уже говорила, жили в домике для прислуги. Заработав деньги, Мария вернула дому прежний облик. В левом флигеле снова появилось три просторных спальни с санузлами. В правом было четыре комнаты. В центре особняка кухня с залами для еды и отдыха, библиотека. Левый флигель после ремонта за ненадобностью вновь закрыли. Так он и стоял до женитьбы Игоря. И как встарь над калиткой поставили арку с названием «Черная жемчужина любви».

Мария Алексеевна отдала Кате ключи и заявила:

– Владей своей частью.

Екатерина и Игорь пошли осматривать свои владения. Вечером за ужином мать мужа поинтересовалась:

– Катюша, как тебе гнездышко?

Лена горько вздохнула:

– Кате бы выразить восхищение, поблагодарить ее, похвалить интерьер. Далеко не всякая свекровь отдает невестке половину своего дома. Но Катя, как обычно, заявила правду в глаза:

– Ничего, просторно. Хватит места и нам, и детям, и моей маме.

При словах «моей маме» Мария Алексеевна не смогла удержать улыбку на лице. Пару секунд она сидела с выражением крайнего изумления. А Катя продолжала:

– И придется ремонт сделать.

– Ре-монт? – по слогам повторила свекровь. – Но помещение в идеальном порядке. Я вернула особняку его первозданный облик, заперла флигель, который сейчас отдала вам. Никто там не жил.

– Стены затянуты тканью, – скривилась Катя, – везде жуткие хрустальные люстры, темные шторы – прямо мечта пещерного советского обывателя. Душно, пыльно, солнца нет. Я люблю светлые краски. Вредно жить в чулане.

– В чулане! – ахнула Мария. – Ты что, пошутила? Роскошное двухэтажное помещение в одном из самых красивых особняков Подмосковья никак нельзя назвать каморкой, где хранится всякая ерунда. Там прекрасный ремонт, живите и радуйтесь.

Екатерина притихла, потом осведомилась:

– Вы нам дарите полдома или просто пожить пускаете?

– Все, что имею, достанется после моей смерти сыну, – пообещала Мария.

– Значит, это не подарок, – подвела итог Катя, – я не имею права обустроить жуткую нору, как мне нравится. Игорь, давай лучше купим себе квартиру, пусть маленькую, но я там смогу жить, как хочу, а не так, как кто-то мне приказывает.

Глава 2

– Однако… – протянул Коробков. – Большая ошибка таким образом вести себя с матерью мужа сразу после свадьбы. Да и после двадцати лет совместной жизни тоже не стоит.

– Именно эти слова я повторяла Кате весь первый год ее жизни с Игорем, – заметила Елена, – но, к сожалению, она никогда не слушала ничьих советов.

Симпатичный молодой мужчина, который до сих пор сидел молча, вдруг произнес:

– Характер у моей первой супруги оказался гадким. Я сто раз пожалел, что женился. Хорошо, что Лена меня, дурака, простила. Понимаете? Да?

– Нет, – призналась я, – из того, что сейчас услышала, я поняла только, что ваша первая и вторая жены были знакомы. Когда умерла Екатерина, вы через какое-то время отвели в загс Лену.

Елена посмотрела на мужа, потом на меня:

– Мы сестры, родные. Катя чуть старше.

– Игорь сначала подружился с Леночкой, – сказала Мария Алексеевна, входя в комнату. – Я услышала, о чем вы говорите, и сразу решила включиться в беседу.

Мать Игоря села на свое место.

– Давайте расскажу все по порядку, а то мы беседуем, как окрошку делаем. Все накромсали и в кастрюлю свалили. Никто не против, если я опишу ситуацию последовательно?

Елена и Игорь молча кивнули, а мне сразу стало ясно, чья скрипка в этом семейном оркестре первая.

– Прекрасно, – обрадовалась Мария.

Повествование старшая Головина начала с момента смерти своего мужа, скульптора Андрея Борисова. Если посмотреть правде в глаза, она не особенно горевала, когда супруг утонул во время семейного отдыха на море. Андрей не зарабатывал денег, они с Марией спали в разных комнатах, отец старательно избегал общения с сыном. Да, встречаются семьи, в которых супруга много работает, постоянно летает в командировки, она большой начальник, содержит всю родню. А муж получает копейки, зато он в четыре дня уже дома, занимается бытом, готовкой, воспитанием детей. Ну и на здоровье. В кошельке водятся деньги, на плите кипит суп, дети не беспризорные. Муж с женой поменялись ролями. Это никого не должно волновать. Люди имеют право жить так, как им хочется. Да только у Маши с Андреем все было иначе. Борисов в свое время подавал большие надежды, с блеском окончил институт, считался перспективным скульптором.