Черная волна - [12]

Корбуло потянулся внутрь робы, его пальцы сомкнулись на сумке из кроваво-красного вельвета, обшитой золотыми и платиновыми нитями, украшенной редкими драгоценными камнями с сотен покоренных миров.

— Вы и есть победа, сотканная из плоти, костей и крови. Вы цари войны и боевые лорды для всех, кто смотрит. Вы единым строем шагаете по звездам с целью сражаться за честь человечества, за славу Святой Терры и в почитание Бога-Императора и Примарха Сангвиния.

Из под робы он достал реликвию, которая была его единственной заботой, столь чистейшую, освященную и безупречную, какой не мог быть ни один артефакт.

Он развернул ее в руках, услышав коллективный вздох стоящих перед ним воинов. Она была безупречной и совершенной, без каких-либо намеков на великое святотатство, которые было совершено с ней месяцы тому назад. Корбуло запретил себе раздумывать над этим чернейшим моментом, высоко поднял Алый Грааль и позволил кроваво-красному солнцу окрасить его своим светом. Тот же самый старый, кружащий голову восторг, то же самое незамутненное ощущение силы омыло его при виде реликвии, Астартес в робах как один рухнули на колени.

— Во имя Его, братья, — сказал жрец.

Они эхом проревели эти слова, вознесшиеся к небесам.

— ВО ИМЯ Его, — прошептал Данте, произнося литанию вместе с ними. Его руки покоились на балюстраде каменного балкона, гладкий черный базальт был отполирован прикосновением его пальцев за те бесчисленные разы, когда он стоял там и смотрел вниз на воинов своего Ордена. Его острые, ястребиные глаза изучали лица воинов далеко внизу, теперь уже каждого из полноправных боевых братьев, а не новичков. Он прошептал слова Корбуло, размышляя после о происхождении этих новых Кровавых Ангелов. Большинство было взято из десятины двух пустынных лун Ваала, но существенную долю составляли представители из орденов-преемников, которые были избраны, дабы укомплектовать численный состав Ордена. Сколько из них были набраны Энкарминовыми Ангелами, Расчленителями, Кровавым Легионом или любым другим из десятка братских Орденов? Он откинул этот вопрос. Корбуло был прав. Кто они такие, не важно, все дело в том, кем они являются теперь. Все они — Сыны Сангвиния.

— Новая кровь, — произнес знакомый голос позади него.

Данте кивнул.

— Да.

Мефистон, повелитель псайкеров Ордена и могущественная правая рука Данте, присоединился к нему на балюстраде и смотрел своим ледяным взором на новобранцев.

Главный библиарий Кровавых Ангелов был завернут в боевую тунику и бриджи. Он без зова своего господина пришел из тренировочных залов, что являлось доказательством их многолетней дружбы, поскольку Данте всего лишь поднял бровь от столь небрежного одеяния другого воина. Не многим Кровавым Ангелам была дарована свобода войти в палаты господина, не надев сперва все необходимые одежды и знаки преданности. Временами такое следование церемониям и ритуалам было важно, но были времена, когда нет. Этот момент относился к последним.

Данте не предупредили о том, что пришел Мефистон, и это много о чем говорило.

За более чем тысячелетнюю службу Золотому Трону, тех, кто мог войти к Данте без уведомления, можно было пересчитать пальцами на одной руке, — и из них трое были убиты лично магистром Ордена. Но его мысли были не об этом, Данте был доволен. Если Мефистон все еще загадка для него, после стольких лет, тогда для врагов Повелитель Смерти — призрак, непостижимый и смертоносный.

— Я взял себе за правило никогда не пропускать такие моменты, — объяснил Мефистон, кивая свои острым подбородком на новобранцев, когда Корбуло далеко внизу предложил им подняться, — чтобы увидеть нашу родню и Грааль вместе…

Он затих, его голос смягчился в почтении.

— Ты можешь видеть Алый Грааль когда пожелаешь, брат, — заметил Данте, — в твоем ранге ни один сангвинарный жрец не осмелится запретить тебе войти в великую часовню.

Он кивнул на сферический неф наверху отдаленной башни.

— Это так, — ответил псайкер, — но дело в другом. Когда Корбуло показывает им реликвию, их сердца поют в ее сиянии…

Мефистон вздохнул.

— Мне жаль, мой лорд, что вы не можете ощутить цвета и игру их эмоций, как я. Это ощущение наших боевых братьев и их ауры в этот момент… почти божественно.

— Я ощущаю часть, — заметил Данте, — возможно не так как ты со своим колдовским взором, но все же мощь происходящего просто звенит в воздухе. Это напоминает мне о том, что даже после одиннадцати сотен лет, я не настолько пресытился, дабы не испытывать благоговение.

Мефистон кивнул.

— Именно так. Мы живем во время чудес, мой господин. Сложно поверить, что прошел всего лишь год, с тех пор как наш Орден окунулся в бездну. Мы столкнулись с призраком роспуска, но с милостью Святой Терры, развеяли его.

Данте сложил руки на груди и медленно вдохнул. Непроизвольно его настроение начало меняться и мрачнеть. Мефистон мгновенно это уловил и взглянул на него, оценивая вечно немигающим взором.

— Любопытно, — произнес магистр Ордена, — как странно, что я могу одновременно ощущать такую гордость в своем сердце и тень какой-то безысходности. Что-то близкое к ярости.

Источник этой ярости не было необходимости называть, они оба ощущали одинаковый неумолимый гнев, одинаковую медленно горящую ненависть от осквернения своего Ордена и родного мира.