Черная вдова, или Ученица Аль Капоне - [53]

– И все-таки я не побоюсь продолжить: выходи за меня, девочка, хватит маяться дурью, – отрываясь от ее губ, заговорил Егор.

– Егор, не сейчас, ладно? – попросила она, обнимая его за талию и прижимаясь бедрами. – У меня есть еще пара незавершенных дел, хочу разобраться с ними до свадьбы.

– То есть ты согласна? – уточнил он, не веря ушам.

– А на моем месте кто-то отказался бы?

– На этом месте можешь быть только ты.

– Конечно же, я согласна. Вопрос в другом – согласишься ли ты…

– Что за бред? – разозлился он.

– Не хочу об этом сейчас. Мы перенесем разговор на более позднее время, не спеши.

Они продолжили свое увлекательное занятие в спальне. Ночевать Малыш остался в доме Коваль.

Вечером следующего дня Марина пошла к Мастифу, который по-прежнему лежал в постели, отходя от предынфарктного состояния, и, выгнав сиделку, уселась возле него.

– Скажи что-нибудь!

– Похвалы ждешь? А про того, кто ночевал у тебя, не расскажешь? – чуть задыхаясь, спросил старик.

– Нет, – улыбнулась она. – Ты и сам все знаешь – небось Кореец доложил, шкура. Зато объект опять в работе.

– Как ему не быть в работе, когда твои ноги раздвинуты?

– Задолбал ты! Что же под юбку-то ко мне лезешь все время? Жалеешь, что сам не попробовал?

– Не мог я. Ты ведь мне как дочь.

– Что, кстати, не помешало тебе пихнуть меня под нужного человека! – заметила Марина.

– Ты от этого только выиграла, как я смотрю, – произнес старик, изучая ее лицо. – Не рассчитал я, что ты окажешься сильнее меня, вырвешь из моих рук все: деньги, власть, людей моих. Тогда, с Черепом, попытался сломать тебя, лишить человека, который стал тебе опорой, защитой. Череп всегда был безбашенный. Но не думал я, что сопливая девчонка окрутит его так, что он против меня попрет. А он даже умереть согласен был за тебя. Конечно, я мог его просто пристрелить, но хотелось тебя испугать, чтоб рот открыть не смела без моего ведома. А ты… Только сильнее стала, ввязалась в войну с Сеней, и мои люди за тобой пошли, поверили тебе, подчинились, гибли… Даже ублюдок Рэмбо побежал, хвостом виляя. Ну, еще бы – Коваль позвала! Я один остался, теперь ты рулишь всем, а я с этим не в силах уже бороться… – Он замолчал, и Марина увидела, насколько тяжело дался ему этот монолог, как он болен, стар и слаб.

Но даже осознание этого не заставило ее пожалеть его и отказаться от мести. Не заслуживал Мастиф жалости. Черепу, когда его приговорили у нее на глазах, было всего тридцать два, вдвое меньше, чем этой усохшей мумии, он мог еще долго жить, с Коваль или без, это уже подробности, но жить… И она должна сделать то, что задумала.

К лету следующего года «Веселый берег» был готов к открытию. Коваль по-прежнему встречалась с Малышом, он практически жил у нее, даже тайком заказал в Париже сумасшедшей красоты свадебное платье, это ей по секрету выболтал поправившийся Касьян. За то, что Марина спасла ему жизнь, он готов был спать на коврике у двери ее спальни, не отходил ни на шаг. Правда, из-за пробитой голосовой связки разговаривать он теперь мог только шепотом. Но ведь еще имелся Рэмбо, у которого глотка была луженая. Вдвоем они отлично справлялись со своими обязанностями.

За сутки до открытия комплекса Коваль навестила Мастифа, предвкушавшего завтрашний триумф. Но в ее планы его присутствие на празднике жизни не вписывалось. Он лежал под капельницей, выглядел неважно. Сиделка при виде Марины встала было, но потом нерешительно спросила:

– Марина Викторовна, может, вы зайдете позже? Там еще в шприце лекарство, его после капельницы вводят в вену.

– Идите отдыхать, Наташа, – велела Коваль, за локоть выпроваживая ее из комнаты. – Я останусь здесь на ночь и сама все сделаю, не волнуйтесь, я все-таки врач.

Девчонка радостно ускакала – не зря Касьян охмурял ее по Марининой просьбе уже третью неделю.

Улучив момент, когда старик задремал, Коваль вынула из кармана шприц с сильнодействующим препаратом, вызывающим спазм сердечной мышцы. Эту ампулу она раздобыла давно, отвалив за нее две тысячи «зеленых», но дело того стоило – ни одна экспертиза не обнаруживала даже следов этого лекарства. Осторожно Марина ввела содержимое шприца в капельницу, вылив в раковину то, что на самом деле нужно было вводить, и села ждать результатов. Кроме того, ей было что сказать Мастифу перед смертью. Он открыл глаза и удивился:

– Случилось что-то? Зачем ты здесь?

– Случилось, – спокойно отозвалась Коваль. – Ты умираешь.

– Ты что, опять текилу глушила? – спросил он, поведя носом.

– Нет, трезва, как стекло. Успею на поминках твоих надраться. А тебе остался от силы час, поэтому будь добр – заткнись и послушай. Я терпела тебя долго, но теперь с этим покончено. Ты был прав – я сильнее тебя, поэтому мне удалось все. Завтра открытие, но ты его пропустишь, к сожалению. Это тебе за Олега. Он меня любил, готов был на все и из-за меня погиб. Это ты его убил, ты – руками ублюдка Корейца, но и с ним я тоже разберусь, теперь меня не надо этому учить, я все могу, даже глазом не моргну. Ты хотел повязать меня какими-то кассетами? Ничего глупее придумать не смог? Малышу все равно, какая я, главное, чтоб его была. А я и так его, вся, до последнего волоска. Извини, на свадьбу не приглашаю – боюсь, несподручно тебе будет являться с того света. Короче, папашка, отдельное тебе спасибо за власть, данную мне, и за Малыша, которого люблю.