Черная вдова, или Ученица Аль Капоне - [42]

– Подожди, я не понимаю – при чем здесь Сеня, когда это наша территория?

– Сеня очень доходчиво объяснил мне вчера, насколько я был не прав, связавшись с вами. Потому что эта земля – его. Передай Мастифу, чтобы он никогда больше не смел подставлять меня. И сама тоже убирайся, я не хочу тебя видеть.

– Ты уверен в этом? – бархатным голосом поинтересовалась Коваль, подходя вплотную и касаясь грудью его плеча.

Малыш тяжело задышал, но предпринял еще одну попытку справиться с охватившим его желанием:

– Уйди отсюда, женщина!

– Не могу! – притворно вздохнула та. – В приемной мои мальчики трахают твою Оксану, мешать не хочу, пусть развлекаются!

– Я убью тебя! – зарычал он, хватая ее и заваливая на стол, одновременно пытаясь сдернуть брюки. – Я убью тебя, чертова стерва, слышишь?

– Если не прекратишь орать, то не только я услышу.

Опустив вниз руку, Марина расстегнула «молнию» его брюк, прошептав на ухо:

– Ну, здравствуй, любимый…

Малыш остервенело рванул ее стринги и ворвался с такой яростью, что она вскрикнула.

– Молчи, – он зажал ей рот рукой. – Молчи, слышишь? Опять меня поймала…

– Так выброси меня из кабинета! – посоветовала Марина с улыбкой, проведя рукой по его седеющим волосам.

– Не могу…

Все завершилось диким оргазмом, после чего великий и ужасный Малыш без сил растянулся на столе в собственном кабинете. Марина, в одной прозрачной блузке, взяла сигарету и села на широкий подоконник, задрав на него одну ногу.

– О, не сиди так! – протянул Малыш.

– А то – что? – невозмутимо поинтересовалась она, делая очередную затяжку.

– А вот что! – он спрыгнул со стола, подошел к ней, задрал и вторую ногу на подоконник, а сам погрузился лицом между ними. Коваль вся напряглась, чувствуя, что вот-вот… и, как обычно, она заорет при этом в голос.

– Егор… – застонала она, – прекрати…

– Нет уж, терпи, любимая, раз сама приехала.

Это было просто невообразимо… Когда безобразие закончилось, Малыш поцеловал ее в губы и спросил:

– Получила, что хотела?

– Не совсем. Так что там с проектом?

– А ничего! – отрезал он.

– То есть?

– Я же четко и ясно объяснил тебе, что война с Сеней не входит в мои планы.

– Егор, я действительно не понимаю…

– Охренеть, Коваль, ну ты и актриса! – засмеялся он. – Как ты-то могла этого не знать? Ведь ты ведешь все дела по проекту, ты – правая рука Мастифа! Не знала она!

– Я клянусь тебе, что даже речи никогда не заходило о том, чтобы влезть на территорию Сени!

– Конечно, это ему с бодуна померещилось! – усмехнулся Малыш. – И с этого же бодуна он пообещал, что мой офис, если что, взлетит на воздух.

– Так, разберемся! – пообещала разъяренная неудачей Коваль, хватая пальто и открывая дверь. – Ты еще поймешь, как во мне ошибся!

Она вылетела из кабинета, мальчики подорвались с дивана, а растрепанная секретарша пробормотала, утирая слезы:

– Всего доброго…

– И тебе не хворать, – ухмыльнулся Касьян.

– Что, уроды, развлеклись? – беззлобно спросила Марина уже в лифте. – В одной упряжке со мной сработали? Я, значит, с шефом, а вы с секретаршей? Бригада сексуального террора?

Телохранители оглушительно заржали:

– Скажете тоже, Марина Викторовна! – утирая выступившие от хохота слезы, выдохнул Волк.

– Домой? – спросил Саня, выезжая с парковки.

– Нет, к Мастифу.

На пороге мастифовского кабинета Марина неожиданно столкнулась с Корейцем, злобно зыркнувшим в ее сторону и нахально преградившим вход.

– Отвали! – оттолкнув его, она ворвалась внутрь и с порога заорала:

– Ты что, спятил? Ты за кого меня держишь, за лохушку с куриными мозгами? Что еще за хрень с этим участком?

– Не ори! – приказал Мастиф, морщась. – Что случилось?

Старик не любил громких звуков, сам разговаривал исключительно вполголоса, считая, что к нему обязаны прислушиваться. Сейчас ему тоже не понравилась выходка Марины, он убрал в папку какие-то бумаги, аккуратно закрыл ее и, сложив на гладкой поверхности стола морщинистые руки в пигментных пятнах, повторил свой вопрос.

– Не прикидывайся идиотом! – снова заорала Коваль, и, схватив со стола пепельницу, грохнула ее об пол.

– Полегчало? – насмешливо спросил Мастиф, глядя на разлетевшиеся по полу осколки. – Что, Малыш плохо отодрал, не понравилось?

– Пошел ты!

Она плюхнулась в кресло, закурила, пытаясь взять себя в руки. Старик рассматривал разъяренную женщину с нескрываемым интересом – лицо Марины в такие моменты становилось странно привлекательным, от него просто невозможно было оторвать взгляд. Мастиф называл это «дьявольским магнетизмом». Но сейчас ему нужно было добиться от нее объяснения причин, а потому он поднялся из-за стола, достал из мини-бара бутылку «Хеннесси» и снова опустился в свое мягкое кожаное кресло.

– Остыла? – с усмешкой поинтересовался он, плеснув Марине в стакан коньяка. – Теперь по делу давай.

– Ты знал, что лезешь на чужую территорию? – она обхватила стакан тонкими пальцами, и Мастиф в который раз удивился тому, что его любимица совершенно не признает украшений – на руках ни одного кольца, никаких браслетов, ничего, только длинные, идеальные ногти, покрытые темно-вишневым лаком.

– Да, знал, – спокойно кивнул он.

– Тогда почему я не в курсе? – синие глаза уперлись в его лицо.