Чёрная Тень - [12]

– Все может быть.

В нескольких ярдах от нас гаснущие угольки костра отбрасывали свет на лежащую на земле Фериус, и я увидел, что она еще дышит. Может, с ней все будет хорошо. Может, она в любую минуту поднимется на ноги, отряхнется от пыли и скажет что-то такое хитрое и непонятное.

– Должно же нам повезти в один прекрасный день.

Рейчис понюхал воздух и потянул меня за штанину.

– Келлен?

– Чего?

– Сегодня не прекрасный день.

До нас донеслись звуки шагов на дороге.

– Сколько? – спросил я тихим голосом, все еще лихорадочно растирая пальцы.

– Трое. Один мужчина, две женщины, – он снова понюхал воздух. – Мужчина старый. Одна из женщин уже взрослая, а вторая – кутенок, как ты.

– Мне шестнадцать. Я не «кутенок».

– Как чую, так и говорю.

Три фигуры появились на краю дороги – силуэты в тусклом свете полумесяца. Я несколько раз моргнул и только тогда смог разглядеть их получше. Первой шла женщина, высокая, одетая в свободную бело-коричневую льняную одежду, державшуюся на кожаных ремнях; лицо ее почти целиком закрывала такая же льняная ткань, из которой было сделано ее платье. На плече, точно мешок с зерном, она несла тощего мужчину в грязно-белом плаще. За ней с неохотой тащился ослик, на котором ехала девочка в чем-то вроде коротких штанов и куртки для верховой езды, которые обычно носили в приграничье. На глазах у нее была повязка из линялой ткани.

– Думаешь, она пленница? – спросил Рейчис. У него пунктик насчет пленников.

Я не ответил, решив, что мы и так скоро все узнаем.

– Ни шагу дальше! – крикнул я. – Стойте, если хотите дожить до рассвета. Сегодня я уже поджарил одного и с удовольствием сделаю это снова, если вы подойдете ближе.

Мне это казалось вполне приемлемой угрозой, но на женщину она не произвела никакого впечатления.

– Это было бы весьма неразумно.

– Да? И почему же? – спросил я, изо всех сил притворяясь, что меня это слегка забавляет.

– Посмотри на свои руки.

Я посмотрел и увидел, как сильно они дрожат. Вот в чем проблема: когда оказываешься на волосок от смерти и не умираешь, начинаешь бесконтрольно трястись. И трудно заставить свои конечности успокоиться.

– Зато я не дрожу, – проворчал Рейчис; шерсть у него на загривке вздыбилась, и он двинулся в ее сторону.

– Будь любезен, попроси своего зверя не нападать, пока я не избавилась от этого довольно вонючего груза, – женщина с закрытым лицом остановилась в нескольких футах от меня и скинула человека со своего плеча на землю.

Теперь, когда иллюзия исчезла, я увидел мага таким, каким он был на самом деле: хрупким стариком с ничем не примечательными чертами лица и морщинистой кожей, которую слишком долго обжигало солнце. Я наклонился и по очереди закатал оба его рукава. На костлявых предплечьях сияло только по одной татуировке с узорами магии шелка, и все. Скорее всего, так же обстояли дела и с его партнером, который использовал против нас магию железа. У нашего народа эти двое стали бы объектами для бесконечных насмешек. Может быть, они, как и я, были меткими магами, которые надеялись заслужить награду за поимку Черной Тени и таким образом вернуться в клан?

Женщина смотрела на мага, лежавшего между нами без сознания.

– Мы становимся такими уязвимыми, лишаясь иллюзий.

Выражение ее лица – насколько я мог разглядеть под тканью, закрывавшей ее лицо, – не было ни насмешливым, ни сочувственным – просто любопытствующим.

– Как странно, что маг расходует силы на то, чтобы казаться молодым и красивым. Если бы он не привлекал столько внимания к своей внешности, может, он бы заметил, как я подбираюсь к нему со спины?

В ту минуту этот вопрос меня совершенно не интересовал, потому что пальцы все еще не обрели чувствительности, руки все еще дрожали, а Фериус все еще лежала без сознания. Больше всего я хотел знать, грозит ли нам опасность. Люди редко отвечают правду на вопрос «Вы хотите меня убить?», поэтому я обратился к сидевшей на ослике девочке с завязанными глазами.

– Тебя держат в плену? – осведомился я.

– Она – моя подопечная, – сказала женщина.

– Пусть она сама об этом скажет.

Девочка на осле подняла руки, чтобы показать, что они не связаны, и добавила:

– Кто сажает своего пленника на осла, а сам идет пешком, тупица?

В ее акценте чуть-чуть слышалась тягучесть, свойственная речи людей приграничья. Она четче выговаривала слова – ее речь была больше похожа на ту, что я слышал из уст дароменских послов, которые как-то проезжали через мои родные земли. Я решил, что она моя ровесница, богатая и, видимо, хорошо образованная.

– Он пялится на меня? – спросила она у женщины.

– Похоже на то.

– Скажи ему, чтобы перестал. Это невежливо.

Она спешилась и стала искать что-то в седельной сумке. Когда она, наконец, нашла это «что-то», оно оказалось тонкой тростью около трех футов длиной, которую девочка держала перед собой, водя ею в паре дюймов над землей.

Теперь я понял, почему у нее были завязаны глаза.

– Ты слепая, – сказал я.

– Нет, это ты слепой. А я просто ничего не вижу, – она повернулась к своей спутнице. – Как он выглядит? Разговаривает он как идиот.

– Прости мою подопечную. Мы в пути уже много дней. Это было нелегкое время для ребенка, и она…