Черная сотня. Происхождение русского фашизма - [35]

Возрождение ни в коей мере нельзя назвать единым процессом — оно происходило как внутри государственных институтов и в литературных журналах, так и среди диссидентов и в их самиздате. Некоторые из новых националистов были консерваторами, даже, по существу, монархистами, другие больше тяготели к национал-большевизму — то есть синтезу традиционного русского национализма и ленинизма-сталинизма. Некоторые были христианами, другие приветствовали возрождение неоязычества. Часть националистов видела будущую Россию свободной и демократической — при этом вовсе не обязательно подражать западной модели парламентской демократии. Другие проповедовали безудержный шовинизм, расизм и даже фашизм и презирали демократические идеи и институты. Тех правых диссидентов, кто особенно активно нападал на режим, арестовывали и годами содержали в лагерях, — но, в отличие от диссидентов левого толка, большинство все же оставалось на свободе. Диссидентствующих националистических писателей и художников критиковали, если они слишком отклонялись от партийной линии, однако большинство оставалось в своих профессиональных союзах — их не исключали. Не потому ли, что правонационалистический уклон считался менее опасным, чем либерально-демократический? История Советского Союза с 1935 по 1985 годы показывает, что система могла интегрировать русский национализм без малейшего ущерба для себя. Но сосуществование с идеями диссидентов-демократов было невозможно, поскольку они подрывали устои режима.

Интересно сравнить, как по-разному обходились с академическими учеными Сахаровым и Шафаревичем. Шафаревич написал радикально-критическую работу о социализме, которую, как и другие его эссе подобного толка, опубликовали в Париже в 1970-е годы. Он подписывал различные обращения диссидентов. И тем не менее его оставили в покое, а Сахарова, который исповедовал в то время идеи западной социал-демократии — не отвергавшей социализм per se[89], — многие годы безжалостно преследовали. Сахаров хотел для России свободы; Шафаревич стоял за великую и сильную Россию. Второго можно было использовать; первый был неприемлем.

В отличие от либералов, националисты имели доброжелателей и покровителей среди высшего партийного руководства. То же самое можно сказать и о командовании Советской Армии, особенно об ее Главном политическом управлении. Идеи, пропагандировавшиеся правыми, были близки генералам и маршалам. Эти идеи скорее могли внушить дух патриотизма молодым новобранцам, чем синтетическая ленинская партийная доктрина: ее можно было использовать для государственного ритуала, но эмоциональную привлекательность она утратила полностью. Как уже отмечалось, национальное возрождение имело место и внутри советского истеблишмента, и среди диссидентских групп; основные его составляющие будут рассмотрены дальше.

Религия

Религия традиционно играет центральную роль в русской национальной идеологии. Быть русским, говорил Достоевский, значит быть православным. Не случайно поэтому, что параллельно возрождению национализма в 60–70-е годы происходило возрождение религиозное. Не все церковные деятели склонялись вправо, и не все правые участвовали в религиозном возрождении, но часто это совпадало. Нередко трудно с определенностью установить, являются ли идеи данного лица или патриотической группы изначально религиозными или националистическими.

Новый интерес к религии принимает различные формы. Среди интеллигенции возникает мода коллекционировать иконы и устраивать домашние выставки иконописи, восстанавливаются храмы, публикуются книги о русской религиозной традиции, в которых выражается сожаление о разрушении этой традиции в результате жестокой материалистической антирелигиозной политики.

Возрождение происходило вне официальной церкви, строго контролировавшейся партией и КГБ. Патриархия не предпринимала серьезных попыток получить больше свободы действий, и поэтому, а также из-за ее тесного сотрудничества с властями ее критиковали активисты 60-х годов, такие, как Солженицын и священники Якунин, Дудко и Эшлиман[90].

Значительную роль стали играть диссидентские группы христиан, которые действовали без прикрытия церкви, — такие, как ВСХСОН (Всероссийский социально-христианский союз освобождения народа). В нем насчитывалось около 30 членов, примерно столько же было сочувствующих. В Москве заработала Религиозно-философская семинария, возникли разнообразные мелкие группы правой ориентации — под руководством таких деятелей, например, как Геннадий Шиманов и Леонид Бородин, — впоследствии, в период гласности, они будут играть достаточно серьезную роль. Из журналов наиболее значительный вес приобрел «Вече», главным редактором которого в 70-е годы был Владимир Осипов. Платформа журнала была центристской — она сочетала требования политической свободы с националистическими воззрениями в традициях славянофилов и Достоевского. «Вече» не был журналом единомышленников, в нем предоставлялось место авторам различных убеждений[91]. Одна из статей, появившихся в самиздате, наделала немало шума и вызвала особенно много споров. Она была подписана «В.Горский» и называлась «Русский мессианизм и новое национальное сознание». Статья содержала мощную пророческую критику как популизма (коммунизма), так и русского мессианства. По мнению автора, мессианская идея со временем утратила религиозное содержание и превратилась в идею «великой России», суть которой в том, что русские — единственный богобоязненный народ в целом мире, которому суждено возродить и спасти человечество. Согласно Горскому, «первая и главная задача России — преодолеть национально-мессианское искушение. Россия не сможет избавиться от деспотизма, пока она не избавится от идеи национального величия. Поэтому не «национальное возрождение», а борьба за свободу и духовные ценности должна стать центральной творческой идеей нашего будущего»