Черная радуга - [41]

— Ты кто?

Вот странный народ! Сжав от досады кулаки, полянин преодолел желание накричать на нерадивого дружинника. Вместо этого он остудил вскипевшую в нем ярость и спокойно произнес:

— Безымян.

Только сейчас он почувствовал, что смертельно устал. Разбитое тело чесалось. Безымяну захотелось помыться, но пауза затягивалась.

— Выборжец? — Протянул страж.

— Полянин. Открывай, — мирно попросил странник.

— Откуда? — Взвизгнул гриднь. Сквозь щель было видно, что он делает отчаянные жесты, призывая своих товарищей.

— Из леса. — Грустно отозвался полянин. — Пустишь, или уходить?

— Стой. — Прошипел стражник. — Я сейчас, мигом.

Створка бойницы захлопнулась. По скрытой лестнице загрохотали тяжелые сапоги дружинников. После короткой возни раздвижной настил скрипнул и медленно пополз к земле. Безымян испустил вздох облегчения. Разобрались таки. Тело зашлось в предвкушении горячей бани. Не дожидаясь, пока мост коснется земли, полянин запрыгнул на мореные бревна и поспешил к воротам. Однако открывать их не спешили.

— Ты один? — Произнес приглушенный голос стражника.

— Нет. Со мной вся родня до пятого колена. — Недовольно съязвил Безымян.

— А где они? — Выглядывая из маленького окошка, поинтересовался тот же голос.

— Пошутил я. — Скривившись, проговорил полянин. — Чего тянешь? Невмоготу уже.

Громыхнул тяжелый засов. Полянин с облегчением потянул створку на себя, чтобы помочь страже освободить проход, и шагнул в образовавшуюся щель. В грудь уперлись три наконечника.

— Подай назад. — Пригрозил ему гриднь. — Не то на копьях затащим.

— Вы чего, ребята? — Забыв о вожделенной бане, прошептал Безымян.

Стражи были настроены более чем серьезно. Не опуская копей, они оттеснили странника обратно на мост и лишь тогда остановились, удивленно разглядывая перепачканного с ног до головы приблуду.

— Может, я пойду? — Спросил Безымян.

— Поздно. Назвался груздем, полезай в кузов. На счет таких, как ты, особый приказ воеводы.

Один из гридней обошел полянина со спины и упер копье под лопатку. Больно кольнуло. Безымян попытался отстраниться от холодного стального острия, но страж был парень настырный.

— Смотрите в оба. — Сказал старый дружинник в потрепанной, но вычищенной до блеска кольчуге. — Оружия у него нет. Наверное, колдун.

Безымян хотел рассмеяться, но положение было серьезное. Кем его только ни называли: и кузнецом, и дровосеком, — а вот колдуном, впервые. Да и не похож он на колдуна, но охране виднее.

— Будешь трепыхаться, порешим. — Предупредил бритый гриднь и толкнул Безымяна древком копья.

Полянин споткнулся и поплелся за начальником караула, озираясь по сторонам в поисках поддержки. Улицы были пустынны, но ухожены. Значит, люди здесь живут. «Из огня, да в полымя», — подумал Безымян и на мгновение остановился. Его подбодрили острием. По спине поползла теплая струйка крови.

— Осторожней, продырявишь. — Попросил мытарь.

— А тебе не все равно? Лучше от копья, чем от веревки. — Сказал из-за спины насмешливый голос охранника.

Полянин поперхнулся.

— Что у вас здесь происходит? — Только и смог вымолвить он.

— Будто сам не знаешь. — Отрезал гриднь, давая понять, что разговор окончен.

Так вот как в Выборге встречают гостей. Безымян брел, опустив голову, не забывая примечать ровные лучи улиц, сходящихся к городскому центру. Дома по обе стороны от дороги были прибраны и ухожены. У горожан позажиточней они были каменные, но в основном Выборг состоял из до боли знакомых, крытых соломой деревянных строений. Некоторые из домов были превращены в лавки. На длинных шестах подле них были закреплены полотняные и деревянные вывески, зазывающие покупателей характерными рисунками и стрелками. Краску обновляли нечасто. Таблички были потрепаны временем. Видно, горожане продолжали ходить к мастерам по привычке, доверяя не ярким вывескам, а собственному опыту.

Безымян встрепенулся. Впереди заслышался мерный гул, похожий на шум половодной реки, что ломает лед, норовя выпрыгнуть из берегов и очистить низины от нагромождения грязи и весеннего мусора. От Безымяна не укрылось, что стражи напряглись и зашагали быстрее. Похоже, происходящее заинтересовало не только узника, но и конвойных. Пока полянин ломал голову, пытаясь определить источник звука, улица взобралась на пригорок и уперлась в людскую стену. Огромная толпа, заполнившая площадь, колыхалась, подобно волнам. Горожане стояли тесно, напирая на цепь дружинников, что прикрывали щитами высокий деревянный помост, на который медленно взбирался одетый в кольчугу глашатай. Зеваки лезли на крыши, желая забраться повыше и не пропустить самого интересного. Любопытные, словно птицы, облепили окрестные строения, рискуя сорваться и сломать шею. Те, кто жил рядом распахивали ставни и высовывались из окон. Пустынным и молчаливым оставался только княжеский терем. Такого скопления народа, Безымян еще не видел. На площади собрались и стар, и млад. Все жаждали услышать волю князя. Шедший впереди гриднь замер. Засмотревшись, Безымян налетел на его могучую спину. Страж недовольно повернулся, но, чувствуя важность момента, не дал воли чувствам. Грянули трубы. Горожане притихли, превратившись во внимание. Глашатай нарочито медленно развернул скрепленный печатями свиток и громким зычным голосом принялся читать: