Черная пурга - [2]

2

Село Идринское Красноярского края, основанное в 1736 году, раскинулось на берегах реки Сыды, впадающей в Идру, которая, в свою очередь, впадает в Енисей. С трех сторон его окружала сибирская тайга. Вдали возвышались горы Крапивиха и Колываниха. Дома в селе добротные, рублены из красного леса, вытянулись по прямым улицам вдоль реки. Достопримечательностью села была каменная церковь, выстроенная в 1914 году и освященная в честь Георгия Победоносца. После революции церковь закрыли, а в шестидесятые годы – разрушили. У каждого дома – огород и надворные постройки.

Один из лучших – крестовый дом Михайловых. Он выделялся открытой террасой, на которой часто собирались родственники за кружкой чая. Постоянными атрибутами чаепития были самовар и примус. Дом отличался резными карнизами, наличниками и филенчатыми ставнями. В погребе под домом хранились картофель, овощи, всевозможные соленья и варенья. На участке размещались сарай, амбар, погреб, баня, навес, огород и сад, примыкающий к лесу. Под развесистой сосной стоял столик с точеными ножками, как у рояля, выполненный руками хозяина.

Александр Георгиевич окончил в Смоленске реальное училище и получил специальность архитектора. Он был мастером на все руки. Брал подряды на строительство жилых домов и других объектов. В Минусинске строил церковь. Алтарь и другие резные элементы из дерева выполнял собственноручно. Его уважали заказчики. Все договорные обязательства он выполнял качественно и в установленные сроки, следуя любимой поговорке: «Слово дороже головы».

Во время его поездок на строящиеся объекты все заботы по дому и хозяйству ложились на плечи жены, Анастасии Даниловны. Муж всегда называл ее ласково Тюней. Статная, трудолюбивая, молчаливая, она была хорошей женой, прекрасной хозяйкой и любящей матерью. Иногда, устав от домашних хлопот, садилась на ковер и играла с годовалым сыном Витей. В таких случаях муж откладывал в сторону чертежи и смотрел, очарованный, на жену и сына. Настя чувствовала на себе его взгляд, но не поворачивалась в его сторону. Александр Георгиевич подходил к жене, присаживался рядом, обнимал за плечи, прижимался лицом к ее пышным светлым волосам и произносил:

– Тюня, какая ты чудесная! Сидел бы вечность рядом.

– А кто будет зарабатывать деньги и содержать семью?

Он не стал отвечать на ее вопрос, а продолжал восхищаться женой:

– Мне очень повезло, что я женился на тебе. Лучшей жены мне не надо. Ты прекрасно со всем справляешься.

Анастасия Даниловна промолчала. Она знала, что муж ее любит беззаветно. А вот любит ли она? Ее родители выдали дочь замуж против ее воли. Им не хотелось отказывать известным в городе сватам. По их мнению, это была блестящая партия для дочери. Сами они хоть и были знатного происхождения, но к тому времени род Байкаловых почти разорился. В восьмидесятые годы девятнадцатого века это был типичный случай выдачи дочерей замуж без их согласия. Обычно родители рассуждали: «Поживут – слюбятся». Она же любила другого человека, но не смела ослушаться родителей. Может, поэтому была молчаливой и задумчивой. После рождения первого сына Вити, испытав радость материнства, Настя привязалась к Александру Георгиевичу. Она уважала и ценила его. Ей хотелось иметь большую семью.

Повернувшись к мужу, поцеловала в щеку, всегда чисто выбритую. Александр Георгиевич крепче прижал жену к себе.

– Саша, тебе не кажется, что у нас слишком маленькая семья?

– Тюня, неужели тебе мало одного сына?

– Конечно, мало. С одним ребенком – это не семья. С двумя детьми – полсемьи. С тремя – полноценная семья.

– Не беспокойся. У нас все впереди. Даст Бог, будут у нас еще дочки и сыночки.

По воскресным дням у Михайловых часто собиралась сельская интеллигенция: настоятель церкви протоирей Александр Суматохин, учитель сельской школы и доктор. Мужчины усаживались на веранде за уже накрытый стол, а хозяйка хлопотала у примуса. Она жарила шампиньоны, которые в изобилии росли на огороде, хорошо удобренном навозом.

Доктор, оглядев заставленный яствами стол, произносил:

– Под рыжики неплохо было бы пропустить по рюмочке.

Александр Георгиевич тут же обращался к священнику:

– Батюшка, позвольте налить наливочки? Или медовой настойки прикажете?

У Михайловых всегда в погребе стояла бутыль медовухи, настоянная на травах. Анастасия Даниловна была большой мастерицей по ее приготовлению.

– Ежели по единой, то можно, – с достоинством отвечал протоирей.

Хозяин наполнял бокалы, все дружно со звоном чокались и выпивали.

Хозяйка, нажарив грибов, принималась печь блины. Она знала, что батюшка очень любил блины со сметаной. В его утробу, скрытую под рясой, их вмещалось большое количество.

Во время поста готовился рыбный стол. В Идре водилась разная рыба. У рыбаков можно было недорого купить стерлядь и судака. Обычно готовился разварной судак. Его подавали на большом блюде с зеленью. Из огромной пасти торчали зеленые перья лука. Обязательным атрибутом было заливное из стерляди. Его готовили на рыбном желатине. Хозяин отрезал голову судака и клал на тарелку священника, на что тот произносил:

– Благодарствую.

Насытившись, мужчины начинали обсуждать сельские новости, постепенно переходя на политику. Газеты из Петербурга приходили с большим опозданием. Учитель, который регулярно выписывал газету «Санкт-Петербургские ведомости», стал рассказывать о революции, которая произошла в столице.