Черная принцесса - [34]

– Что поделаешь, таков склад характера экономически ориентированного человека. Он не видел дальше своих цифр и статей доходов и расходов.

– А вы, я так понимаю, нуждались в средствах? – задала я еще один вопрос.

– Увы, представители творческой интеллигенции не очень-то ценятся в наше жестокое время, где все гонятся только за наживой. Да и вообще люди, подобные мне, во все времена испытывали нужду и непонимание, – резюмировал Закруткин. – А почему вы столь рьяно интересуетесь моей скромной персоной?

– Потому что, как я уже сказала, я расследую убийство Виталия Алексеевича, и меня интересуют люди, которым была выгодна его смерть, – спокойно сказала я.

– И вы думаете, что она была выгодна мне? – развел руками Анатолий Михайлович. – Помилуйте, но мне совершенно незачем было его убивать. Я как раз ничего не выигрываю от его смерти, и это естественно. Глупо было бы мне рассчитывать на какую-то часть наследства, – со вздохом заключил неудавшийся художник.

– А скажите, Анатолий Михайлович, – никак не комментируя заявление Закруткина об отсутствии мотивов для убийства с его стороны, спросила я, – где находились вы сами в тот момент, когда отравили Милентьева?

– Это было с шестого на седьмое марта, как мне сказали, – серьезно кивнул Закруткин. – Я прекрасно помню вечер шестого... Я поехал к одному своему приятелю, он живет довольно далеко, на окраине города. Я тогда сделал непростительную глупость – его не оказалось дома, и я прождал у подъезда около полутора часов. Тем самым я отрезал себе возможность возвратиться домой на маршрутном такси. Приятель мой так и не подошел, и мне не оставалось ничего другого, как скучно дожидаться троллейбуса. Он подошел минут через сорок, я уже весь продрог и домой добрался где-то к часу ночи. Может, чуть позже. Вот в такую неприятную историю я попал по собственной опрометчивости, – виновато улыбнувшись, завершил он.

– То есть вас никто не видел в тот вечер, вплоть до момента, когда вы пришли домой? – констатировала я.

– Конечно, кто меня мог там увидеть? – обескураженно пожал плечами Закруткин. – Меня там никто не знает, да и место довольно глухое... Так что, к сожалению...

Анатолий Михайлович качал головой, вздыхал и ахал, всем своим видом выражая, насколько он потрясен и шокирован «кошмарной историей», что он от всей души рад бы помочь, но – увы! – это не в его силах.

Искренность его могла показаться натуральной разве что до мозга костей наивному человеку, а я к таковым не относилась.

К этому времени в гостиную вошла Валентина Михайловна, неся на подносе три чашки кофе. Она поставила их на столик, села в кресло, как-то нервно сжавшись в комок и ничего не говоря.

Закруткин первым взял чашку и, отпив из нее глоток, заявил, качая головой:

– Все-таки умеешь ты, Валя, варить кофе. Даже из тех суррогатов, которыми сейчас заполнены прилавки магазинов. Впрочем, с твоими доходами ты можешь позволить себе и самые дорогие супермаркеты, где еще можно найти настоящий бразильский кофе.

– У меня не такие уж высокие доходы, – безразличным тоном ответила Милентьева. – На кофе, конечно, хватает. И хватало бы на многое другое, если бы не трое детей...

– Валюша, но ведь я предлагал тебе... разумное соглашение, – проникновенно проговорил Закруткин и положил бывшей супруге ладонь на плечо. – К чему тебе брать на себя такую обузу?

– Анатолий, при Татьяне Александровне я считаю данный разговор неуместным, – поежилась Валентина Михайловна, отстраняясь в сторону. – И вообще меня утомило общение с тобой. Я сейчас не могу говорить на эти темы, уж прости!

– Анатолий Михайлович, – позволила я себе вмешаться. – У меня вопросов к вам больше нет. Валентина Михайловна, насколько я поняла, также обсудила с вами все проблемы. А теперь нам нужно поговорить с ней наедине. Так что... Увы! – усмехнувшись, закончила я, повторив любимое выражение самого Закруткина.

– Что ж, – с выражением крайнего разочарования на лице вздохнул Анатолий Михайлович. – Что поделать, не смею быть назойливым. Татьяна, очень приятно было познакомиться. – Затем обратился к Валентине Михайловне: – Валюша, я на днях загляну. Нет-нет, провожать не надо, я сам найду дорогу.

Он махнул на прощание нам обеим рукой и скрылся в прихожей. Валентина Михайловна печально вздохнула. Уголки ее губ были опущены.

– Валентина Михайловна, – выдержав некоторую паузу, сказала я, – а вы не думаете, что ваш бывший супруг может быть причастен к смерти Виталия Алексеевича?

– Толя? – Выщипаннные брови женщины поползли вверх. – Да нет, что вы! Он же... Интеллигентный человек все-таки, правильно? Был... – поникшим голосом уточнила она.

– Валентина Михайловна, – мягко продолжила я, – я все прекрасно понимаю. Но давайте рассмотрим ситуацию с позиций разума. Анатолий Михайлович весьма и весьма нуждается в средствах. Да он и не пытается этого скрыть. Единственный источник дохода для него – это вы. Но... Виталий Алексеевич при жизни строго-настрого запрещал вам давать бывшему мужу хоть какие-то деньги. И это справедливо. Что же остается делать этому «творческому человеку», патологически не желающему трудиться? Искать способы, чтобы заставить вас раскошелиться. Дальше выводы делайте сами.