#черная_полка - [4]
Замок взломали быстро. Трехметровая белая дверь поддалась, но Сергей удержал спасателей и вошел первым. В ноги ему с воем бросился рыжий кот, проскользнул на лестничную клетку.
В квартире пахло старым деревом и книгами, как в библиотеке. Сквозь полураскрытые плотные шторы почти не пробивался дневной свет, но лампы не горели. Громко тикали часы. Сергей тихонько позвал:
— Александр Витальевич, вы дома?
И пошел по длинному коридору, не ожидая ответа, чувствуя только бьющееся в горле сердце. Боковым зрением отмечал: в квартире чисто, убрано.
— Александр Витальевич…
Кухня пустая, еще одна комната закрыта, Сергей шел прямо, в гостиную.
Там, вполоборота к двери, в старинном дубовом кресле с высокой спинкой, словно на троне, сидел ведущий программы «Культурология», одетый так, будто с минуты на минуту должен был начаться эфир. Сергею на миг показалось, что в такт часам он качает ногой в темно-коричневом кожаном ботинке с перфорацией. Одна рука Волохова опиралась на подлокотник, на нее он склонил голову, другая рука — на бархатном колене, в пальцах он держал сигарету, превратившуюся в тонкий столбик пепла. От легкого порыва сквозняка пепел рассыпался, разлетелся по комнате. Сигарета упала на ковер. Рука соскользнула с подлокотника вниз, и голова, большая седая голова, лишившись опоры, дернулась и повисла.
Глава 2
— Э-э… что тут у нас? — Майор Рыльчин сидел напротив, скреб подбородок и бегал глазами по тексту экспертного осмотра № 16079–17. Дочитал, вернулся назад. — Ни второй подписи, ни печати… Кто прозектор? И вот это вот: «На границе роста волос, тымс-тымс-тымс, в затылочной области слева на границе с задней поверхностью шеи», тымс-тымс-тымс… где же это? А-а. «При дальнейшем исследовании в подкожном пространстве обнаружены следы кровоизлияния, предположительно вызванные уколом, произведенным в левую позвоночную артерию. Предполагается введение препарата». О как! «Для установления препарата, введенного в организм умершего, произведен забор биологического материала». — Он пробежал глазами до конца документа. — Подпись: заведующая танатологическим отделением бюро судмедэкспертизы Холодивкер Е. В. И чего?
Холодивкер Евгения Валерьевна, тяжеловесная брюнетка неопределенного возраста в очках, сгорбившись, сидела за столом и печатала на компьютере отчет о вскрытии.
— И чего? — повторил Рыльчин.
Она отодвинула клавиатуру и оценивающе посмотрела на него.
— Майор, вы не могли бы выразиться яснее?
— Ну это. След от инъекции, откуда он, что значит?
— То и значит!
— Ох-хо-хо… — Майор тяжело вздохнул, отложил в сторону бумагу, потянулся, всем своим видом показывая, что он здесь основательно и надолго. Потом вдруг встал и перед тем, как выйти из кабинета, коротко спросил:
— Точно, что ли, укол? Может, царапина? Или прыщ? А все, что вы там понаписали про мозг, — от старости? Человек-то в годах сильно.
— Совершенно точно. Я не след и не царапинку обнаружила на поверхности, а кровоизлияние в мягких тканях в зоне инъекции, понимаете? — Женя опять опустила голову в журнал.
Он пришел в морг час назад и бесцеремонно начал поторапливать, требовать заключение на смерть Волохова. Труп был сложный, в сопроводиловке из «Скорой» было написано «острая сердечно-сосудистая недостаточность». Давление, стресс, сердце или просто старость? Что же случилось?
Вскрытие проходило обычно — она не делала исключений для звезд. Стерильная одежда, длинный фартук, волосы под косынкой, перчатки и слепящий холодный свет. Тело на металлическом столе, щипцы и скальпели, разложенные в удобном для нее порядке. Лаборант Паша включил компьютер — каждое ее слово записывалось в протокол, как и положено при любом вскрытии.
— Жень, ты сегодня что-то молчишь? Заболела? Заскучала? Повеселить тебя? — Боря, санитар, как заправский мясник, без тени трагизма длинным ножом перерезал реберные хрящи.
— Да, замолчишь тут. Тебе все по барабану — пришел, пошутковал смену и на гульбу. А меня сейчас замотают с этим трупом. Ты ж видишь, кто это? Давай, Пашка, записывай.
«Кожный покров бледный, суховатый, дрябловатый, холодный во всех областях, — диктовала она лаборанту. — Трупные пятна синюшно-фиолетовые, интенсивные, разлитые, расположенные на задней поверхности туловища и конечностей, отсутствуют в лопаточных и ягодичных областях. При надавливании на них пальцем бледнеют и восстанавливают свой цвет через 6–8 минут. Трупное окоченение хорошо выражено во всех исследуемых группах мышц. Волосы на голове седые, редкие, длиной до 2,0 см. Волосистая часть головы и лицо без повреждений. Кости свода черепа, лица, хрящи носа на ощупь целы, веки сомкнуты, глазные яблоки упругие…»
Боря, не останавливаясь, руками, оплетенными наколками с драконами, уже поднимал грудную клетку.
— А нам какое дело до него? По мне, трупы все одинаковые, и моя скромная задача — вам, Евгения Валерьевна, его хорошенечко «подать». Вот, пожалте внутренности осмотреть, товарищ судмедэксперт Холодивкер.
Женя по очереди извлекала органы для описания — тяжелое сердце, ажурные легкие, рыхлую мышцу желудка, темную тусклую печень — они были сильно изношены, видны признаки хронических заболеваний, и причиной смерти могло быть любое. Она уже была готова склониться к версии «общая изношенность организма».
Могла ли Инга Белова вообразить, что случайная находка – женская голова в канализационном люке – не просто сведет ее со старыми знакомыми из журналистского прошлого, но и приведет к одному из самых страшных дел в практике? Прошлое и настоящее, реальность и Сеть – все сплелось в клубок, который предстоит распутать той, что видит истинный цвет слов. Содержит нецензурную брань!
Инга Белова и не думала, что ее коснется громкая история о суицидах, совершенных по приказу загадочных «кураторов» из социальной сети. Но ради памяти погибшего друга Олега Штейна ей пришлось вникнуть и в тайную жизнь людей в депрессии, и в сложные задания квестов. Отважная журналистка начинает собственное расследование.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.