Чёрная Пешка - [57]

ХОД 7

Улан-Батор

аэрокосмовокзал

2 июня 2158 года, 19.10

В 24 километрах севернее Улан-Батора находилась посадочная площадка автоматических «челноков» класса «альфа». Таких площадок на Земле, наверное, оставалось всего-то одна-две. Ее поддерживали в великолепнейшем техническом состоянии, но морально она абсолютно устарела еще полвека назад. Это было углубление в каменистой почве идеально цилиндрической формы, диаметром в 150 метров и глубиной около 20 метров. Стены, выложенные плитами термофага ядовито-оранжевых тонов, неприятно поблескивали. Там уже находился «челнок». К входным люкам на его куполообразной макушке вели серые матовые трап-переходы. «Челнок» выглядел солидно и деловито, словно заслуженный специалист среднего возраста, знающий себе цену. Его темно-зеленый глянцевый корпус внизу был покрыт серебристым инеем, чуть выше — крупной росой, а скругленный верх совершенно просох на нестерпимой жаре. На дне же стартовой шахты вообще все было белым-бело от снега. Именно сильное вымораживание «альфами» округи при посадке и старте заставило сооружать подобные шахты, а впоследствии — вообще отказаться от использования этих «челноков». Заправка, техобслуживание и прием груза уже завершились, объявили посадку немногочисленных пассажиров.

— А где Циркуль? — спросил Лунин.

— Звонит родным на Сардинию. С терминала. Там чудесный голограммный видеофон. — ответил Абалкин, — Дистанционные приветы, поцелуи в объектив, прощальная тарантелла и все такое. Да вот и он бежит.

— Тогда по местам. Наши контейнеры, надеюсь, уже в багажном отсеке.

И Лунин шагнул в прохладный и темный входной овал трап-перехода.

— Да на кого ж вы меня покидаете, сердешные! — заголосил сзади Луччатти, нагоняя товарищей. — Стойте, я все прощу!

Они прошли серым тоннелем до лифта и опустились в недра «альфы».

Корабль являлся воплощением удобства и аккуратной практичности. Он предназначался для бережного подъема на орбиту 220 тонн груза и перемещения тридцати шести человек, которых по каким-то причинам считалось невозможным доставить другим способом. Узкий коридор был стерильно чист и свеж. По правую сторону — несколько крупных информационных экранов в кремовой стене, по левую — двери в каюты.

— Вагон Восточного Экспресса. — пробормотал Лунин.

— Что? — не понял Абалкин.

— Ходил двести лет назад такой поезд в Европе. Если не ошибаюсь, до Константинополя. — пояснил Луччатти. — Считался символом роскошного и комфортабельного путешествия.

— А-а… Ну и где наше место в символе?

— Согласно купленным билетам. В смысле: там, где свободно. — мудро рассудил Луччатти. — А свободно, кажется, здесь. Во всяком случае, голосов не слышно. Да, пусто…

В серо-голубой каюте сработали индикаторы присутствия, напротив двери засветился большой экран сетевого вычислителя. Под экраном размещался небольшой столик. У обеих боковых стенок попарно находились места пассажиров: глубокие кресла-трансформеры.

— Странно, отчего «альфы» не состоялись, как транспорт? — спросил Абалкин, плюхаясь в кресло, которое принялось хлопотливо адаптироваться под его телосложение. — Более чем хорошо…

— Многих не устраивает скорость. — пояснил Всеслав. — У нас ведь все спешат. Пулей на Таймыр, оттуда стрелой на Огненную Землю, оттуда — на Луну. Из-за этого скоро, очевидно, на каждом углу будут торчать нуль-будки. А «альфочка» ползает себе неспешно туда-сюда. Но что удобно — то удобно. Вот мы плавненько воспарим на орбиту и даже ничего не заметим. Там наверху «альфа» по очереди состыкуется со всеми поджидающими её кораблями, пассажиры чинно перейдут с борта на борт. Кстати, мы переходим первыми, я уже посмотрел на расписание. Стыковка с «Ромулом» через четыре часа с минутами. А Д-прыжок почти сразу после этого. Так что на весь путь до Саракша, вернее до Тристара, у нас уйдут приблизительно сутки.

— Что есть «Ромул»? — шепеляво поинтересовался Абалкин по-хонтийски. Его кресло угомонилось и Ревушка удобно полулежал в нем.

— Крейсерский звездолет, — противным менторским тоном начал вещать Луччатти, — с повышенной многослойной защитой. Экипаж — около десятка человек. Предназначен для форсированных рейдов в загрязненных звездных системах.

— Странный выбор у Комова. — пробормотал Абалкин. — Зачем?

— Отнюдь не странно. Геннадий Мудрый собирался подбросить на Тристар тысячи две тонн груза, а у «Ромула» сверхсильные форсажные двигатели плюс мощные захваты для контейнеров под брюхом. И потом — крейсер только внешне выглядит неуклюжим, вроде средневекового рыцаря в панцире. На деле он очень маневренный. Зависнет над полюсом и резво перекидает на платформах груз к базе «Саракш-2».

«Альфа» едва заметно колыхнулась. Луччатти пошевелил манипулятором и синее программное меню на экране вычислителя сменилось видеопанорамным обзором. Серо-желтая земля плавно уходила вниз, небо медленно темнело. «Челнок», управляемый киберштурманом с Земли, поднимался по плавной кривой. Под ворсистым покрытием пола что-то тихо и ровно загудело.

— Включили. — сказал Луччатти. — А вот представляете романтику двадцатого века: наверх на ракете с жидкотопливным агрегатом. Перегрузка, невесомость, скафандры…