Черная пантера - [15]

— Кто это? — спросила я.

— Сэр Филипп Чедлей, — ответила она. — Он красив, не правда ли?

Я промолчала. Его имя задело какую-то струну в моей памяти. Когда я могла слышать его? Откуда мне известно его имя — Филипп Чедлей? Наверное, я читала о нем, решила я.

Потом выступили другие депутаты. Они ссылались на речь сэра Филиппа, но, как оказалось, их цитаты были неверными, так как сэр Филипп вставал, поправлял выступавших и опять садился. Пластичность и стремительность его движений пробудили у меня какие-то смутные воспоминания. В чем дело, спрашивала я себя и не находила ответа. Мне оставалось только наблюдать за ним, разглядывая его прямой с горбинкой нос и широкие плечи.

Не знаю, сколько я так просидела, рассматривая сэра Филиппа, когда внезапно меня потряс за плечо Генри.

— Пошли, — прошептал он. Я встала и с удивлением обнаружила, что Анжела уже у двери.

— Четверть пятого, — сказал Генри, когда мы вышли. — Думаю, вы не прочь выпить чаю.

— Четверть пятого! — изумленно воскликнула я. — Неужели мы пробыли там полтора часа?

— Счастлив, что ты не заметила, как пролетело время, — с улыбкой заметил он. — Большинство говорит:» Я думал, этому не будет конца «.

Когда мы спускались в лифте, я все еще находилась в каком-то оцепенении. Выйдя в коридор, мы увидели, что из зала выходит сэр Филипп Чедлей собственной персоной.

Генри окликнул его.

— Отлично, Чедлей, — сказал он. — Ваше выступление было просто великолепным.

— Спасибо, — ответил сэр Филипп.

— Вы знакомы с моей женой? — продолжал Генри. — А это моя свояченица леди Гвендолин Шербрук.

Сэр Филипп пожал руку Анжеле, потом повернулся ко мне. Я вложила свою руку в его, и меня охватило странное ощущение, будто в этот момент происходит нечто важное. У меня перехватило дыхание. Все мое существо как бы вопрошало: почему и как это произошло и что это значит. , — Вы произнесли прекрасную речь, — сказала Анжела.

— Спасибо, — проговорил сэр Филипп. — Жаль, что вы, леди Анжела, так редко доставляете нам удовольствие видеть вас.

Анжела рассмеялась.

— Признаться, парламент всегда казался мне неподходящим местом для веселого времяпрепровождения, — заметила она. — Сегодня мое присутствие вынужденное, так как моей сестре очень захотелось побывать здесь. Она давно мечтала увидеть Парламент.

— Я рад, что мне выпала счастливая возможность произнести речь по такому случаю, — вполне серьезно произнес он. — Скажите, — обратился он ко мне, — каково ваше мнение по поводу моего выступления? Только честно.

— Мне показалось, что вы были похожи на черную пантеру, — совершенно не задумываясь ответила я.

Едва мои губы шевельнулись, я тут же поняла, что сейчас скажу нечто ужасно. Но я не могла остановить себя. Будто бы сквозь сон я услышала свой голос. Я заметила, как сэр Филипп напрягся, потом в его глазах появилось странное и даже испуганное выражение. На секунду воцарилось неловкое молчание.

— Лин! — изумленно проговорила Анжела. Мне не было надобности смотреть на Генри, чтобы понять, как он разгневан.

— Почему вы это сказали? — резко спросил сэр Филипп.

Я почувствовала, что напряжение спало, и залилась краской.

— Не знаю, — запинаясь, призналась я. Не проронив ни единого слова, сэр Филипп развернулся и пошел по коридору.

— Лин! — опять повторила Анжела. Но ее перебил Генри.

— Действительно, Лин, — сердито сказал он, — зачем надо было грубить сэру Филиппу?

— Я не хотела, — с несчастным видом стала оправдываться я.

— Твои слова звучали как самая настоящая грубость, — продолжал Генри. — Разве ты не понимаешь, что он очень важный человек. И вообще нельзя так разговаривать с людьми.

— Послушай, Генри! — медленно проговорила Анжела. — Я думаю, что это маленькое происшествие не стоит того, чтобы поднимать такой шум.

Я поняла, что Анжела решила подставить себя под удар, изначально предназначенный мне, лишь для того, чтобы проявить свое несогласие с Генри. Однако я чувствовала, что и она считает мое поведение непозволительным.

— Как бы то ни было, высказывание Лин звучало несколько странно, — заметил Генри.

— Теперь мне кажется, — задумчиво проговорила Анжела, — что он на самом деле так выглядит.

— И все равно не надо было грубить, — гнул свое Генри.

— А ему не надо было вот так молча уходить, — отпарировала Анжела.

Мы уже успели пройти коридор и теперь спускались по лестнице, которая вела в» Террасу «.

— Простите меня, — робко проговорила я. Мне больше нечего было сказать. Я сама себе удивлялась: казалось, слова срывались с моих губ совершенно независимо от моей воли.

В ресторане мы отыскали свободный столик и сели. Все были расстроены. Генри заказал обещанную клубнику со сливками.

— Зря ты никого не пригласил пообедать с нами, — нарушила напряженное молчание Анжела.

— Я не смог припомнить никого, кто представлял бы для тебя интерес, — ответил Генри. — Ты ругаешь всех моих знакомых.

— Признаю, что их отсутствие доставляет мне гораздо большее удовольствие, чем присутствие, — сказала Анжела. — Не понимаю, почему тебе, Генри, нравятся самые страшные во всей Европе зануды.

— Раз у тебя сложилось такое мнение о них, — ответил Генри, — значит, я поступил правильно, никого не пригласив.