Черная пантера - [11]

— Как, она была за городом? — простодушно спрашивал Генри.

— О, а разве ты не знал? — с деланным удивлением восклицала его мать. — Боже мой, я ужасно бестактна — а вдруг мне не следовало говорить об этом?

Думаю, она была злой и сварливой женщиной, однако из-за ее непроходимой глупости никто не мог на нее долго сердиться. Чем больше я наблюдала за ней и Питером Браунингом, тем лучше понимала, что старость следует воспринимать так, как моя мама, — не убегать от нее, а достойно встречать. В погоне госпожи Уотсон за молодостью, за любовью двадцатипятилетнего юноши было нечто трогательное и в то же время уродливое.

Иногда я заставала госпожу Уотсон отдыхающей в гостиной и не подозревающей о моем присутствии. И без маски, которую она надевала при домочадцах, я видела перед собой уставшую стареющую женщину, с похвальной отвагой ведущую сражение, которое заранее обречено на провал.

Каждый вечер мы развлекались: ходили в гости или кто-нибудь приезжал к нам. Обедали мы с Анжелой у ее знакомых. Она изо всех сил старалась познакомить меня с теми, кто мог бы оказаться мне полезным, кто мог бы пригласить меня на устраиваемые ими балы, у кого были сыновья и дочери моего возраста. Я очень ценила все ее усилия, так как понимала, что ради меня она жертвует временем, которое могла бы провести с Дугласом.

Очень часто она поднималась из-за стола задолго до окончания обеда и сообщала:

— Не спеши, Лин, у тебя сегодня только одна примерка, которая назначена на половину четвертого. А у меня — важная встреча, поэтому прошу всех извинить меня.

Она всегда пыталась провести с Дугласом час-другой, зная, что в это время Генри заседает в Палате Общин или играет в гольф в пригороде Лондона.

Думаю, отношение Генри ко мне начало меняться после того, как однажды в субботу я предложила сопровождать его на поле для гольфа. Я как раз спустилась к завтраку, — несмотря на то что всю прошлую ночь я протанцевала, я все равно, следуя давней привычке, проснулась рано. Я еще не привыкла спать допоздна, а завтракать в кровати я вообще никогда не любила. Генри вошел в комнату, когда я наливала себе вторую чашку кофе.

— Доброе утро, Лин, — сказал он. — Ты великолепно выглядишь — разве ты не устала?

— Ни капельки! — ответила я. — Мы не разбудили тебя ночью?

Вчера Анжела, Дуглас и я отправились на бал. Так как у Генри были слушания в Парламенте, он не смог присоединиться к нам.

— Я пришел домой в час, — сказал он. — Думаю, вы вернулись гораздо позже меня. Но я не слышал, как вы вошли.

— Была уже половина четвертого, — призналась я. — Вечер прошел просто восхитительно. Я так веселилась.

Наш разговор был прерван появлением дворецкого.

— Звонил сэр Генри Граттон, сэр. Он велел передать, что очень сожалеет, но не сможет играть с вами сегодня, так как ее светлость неважно себя чувствует.

— Черт подери! — воскликнул Генри. — Это нарушает все мои планы на сегодня. К тому же я за всю неделю не сыграл ни одной партии.

— А ты не можешь пригласить кого-нибудь другого? — поинтересовалась я.

— В одиннадцать-то часов? — удивился он. — Бесполезно. Эти площадки расположены в пригороде Лондона, поэтому все игроки договариваются заранее. Да и вряд ли, чтобы к этому часу кто-то еще оставался в клубе.

Поколебавшись, я предложила:

— Если мое присутствие скрасит твое одиночество, я поеду с тобой. Играть я не умею, поэтому честно скажи, хочешь ли ты, чтобы я ехала.

— Ты серьезно? — удивленно спросил он. — Но это просто замечательно, Лин! Ты доставишь мне огромное удовольствие, а я дам тебе первый урок игры в гольф. Что ты на это скажешь?

— Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что взял меня с собой! — пошутила я. — У меня никогда не было возможности научиться играть во что-нибудь другое, кроме тенниса. Я играла с дочерью викария.

Генри рассмеялся.

— Приятно слышать, — сказал он. — А то современные молодые женщины во всем стараются обойти бедного мужчину и никогда не забывают лишний раз упомянуть о своей очередной победе. Давай собирайся, Лин. Я жду тебя, — совсем по-мальчишески добавил он.

Анжеле я написала записку, хотя знала, что у нас с ней на сегодня ничего не назначено. Вчера вечером я слышала, как Дуглас сказал ей:

— Может, мы завтра пообедаем вместе, а потом съездим в Рейнлаф? А она ответила ему:

— Я постараюсь вырваться, но ты лучше не рассчитывай на это.

Зная, что я занята своими делами, а Генри — на работе, она могла делать что захочет. Я оставила записку ее горничной и поспешила к Генри.

Не знаю, почему я решила, будто он сам сядет за руль, — видимо, потому, что считала слишком большой роскошью сидеть в костюме для гольфа на заднем сиденье шикарного» роллс-ройса «, которым управляет одетый в форму шофер. Однако я ошиблась. Генри прикурил сигару и опустил стекло, которое отгородило нас от водителя.

— Теперь мы можем поговорить, — сказал он, устраиваясь поудобнее. — Поведай мне все свои секреты, Лин.

— А у меня их нет, — ответила я.

— Разве ты ни в кого не влюбилась? — поинтересовался он. Я покачала головой.

— За последнюю неделю я познакомилась со столькими молодыми людьми, что, думаю, при следующей встрече никого из них не узнаю.