Черная нить горизонта - [16]

− Я рад, что вы сочли мой дом гостеприимным, а мой хлеб свежим, − произнес Маржед, разливая пиво.

− Мое имя Костас, − представился Костас. − Я иду в Халангзар.

Говорил от своего имени. Магарец не поймет если он скажет ,,мы". Мужчина идет, женщина следует за ним.

− Отсюда такого пути нет, − предупредил Маржед.

− Нет вообще или его нет для тех, кто не родился в горах? - уточнил Костас.

− Ты прав, − согласился Маржед, бросив взгляд на Вигдис.

Девушка стала есть медленней, почувствовав его любопытство. Ей не слышно о чем говорили хозяин и Костас.

− Мне подойдет.

− Им мало кто ходит.

− Раз нет иного, подойдет и этот.

Маржед опять наполнил кружки. Твой выбор гость.

− Когда ты соберешься уходить, я расскажу тебе дорогу, − пообещал Маржед и снова против воли посмотрел в сторону гостьи.

Вигдис забеспокоилась. Кусок застревал у нее в горле. Страх оказаться проданной горцу, путал мысли. Ведь другой причины возиться с ней, у Костаса нет!

Девочка, думая, гостье не нравится угощение, жестом предлагала блюдо за блюдом. Сама девочка к еде не притронулась.

− В калате мало жителей, − произнес Костас. И не вопрос и не утверждение. Намек услышать рассказ.

− В горах трудно жить. У тех, у кого достаточно сил, уходят в Нижнюю долину, в Сарамат. Раньше было сто дворов. Мужчины составляли полный круг хашара* если присылали гонца. Сейчас остались в основном старики.

− Я не видел башню?

Маржед помрачнел.

− Сур ниспослал испытание нашему духу.

Башню сносили, если калат завоевывал неприятель. Соседи близкие или дальние, чужой род, пришлые, да мало ли кому взбредет в голову поживится или припомнить старую обиду. Но кем бы они небыли башню ломали. Проигравший недостоин возносить молитвы Суру. А возносить их можно только из рукотворной горы, сложенной руками поселян. Башню строили из дерева, а потом обкладывали камнем. Работа многих поколений. По её высоте судили, сколько веков существует калат. Не зря существовало присловье: Сколько камней в твоем роду? Если человек отвечал десять, он был уважаемым человеком. Двадцать, его могли пригласить на совет к соседям. Тридцать, к его слову прислушивались.

Маржед разлил остатки пива. Не допил, выплеснул последний глоток в огонь. Костас последовал примеру.

− Те, кто ушли, пусть знают, мы помним о них.

На дворе совсем темнело.

− Гольрох, гости устали, − напомнил Маржед дочери её обязанности.

Девочка тронула Вигдис за рукав.

− Сэтти, джиш*?

Вигдис покачала головой - не пойму о чем ты?

− Джиш? - повторила девчонка почти на ухо.

− Она приглашает тебя с собой, − подсказал Костас.

Девочка закивала головой. Она плохо знала язык степняков.

Вигдис неохотно последовала за Гольрох. Её тревожили разговоры за столом.

Когда Вигдис и девочка вышли, Маржед произнес.

− Твой путь труден. Женщина не осилит его.

Костас ждал продолжения.

− Ты нес свой мешок сам. Она не знает своего места в доме. Она пленница?

В наблюдательности горцу не откажешь.

− Да, − признался Костас.

− У меня нет фэраш. Продай мне её. Взамен возьми кама со стены, − предложил Маржед. В его понимание за пленницу это хорошая цена. - На равнине ему не будет равных. Хорошее оружие.

− У меня свое.

− Возьми, что посчитаешь равноценным, − настаивал Маржед. Магарец нервничал. Он встал подать выбранное оружие.

Чтобы продолжить путь, нужна прежде всего еда. Костас кивнул.

Горец подавил радостный вдох. Он не продешевил. Наоборот выгадал! Фэраш это помощь в хозяйстве. Будет кому объяснить дочери, то чего мужчина не объяснит. Не потому что не знает, потому что не должен. И ночи! Они не будут больше такими холодными, одинокими и полными греховных помыслов. А если фэраш родит ему сына, он признает его. Сур свидетель его словам! Поэтому он отдаст гостю любое оружие, какое попросит.

− Её, − указал Костас на вернувшуюся Гольрах.

Маржед закипел от возмущения, но быстро сообразил, сам позволил гостю выбирать! Видимо Сур отнял у него последние мозги! И все из-за пришлой бабы!

− Гольрах всего десять, − пропыхтел Маржед, пряча чувства.

Девочка непонимающе поглядела на отца. О чем он говорит? И чем взволнован?

Вигдис вошедшая следом, не скрывала испуга. Они сторговались! Он продал её магарцу! Продал! Её подозрения были верны! Она отступила, прижавшись спиной к двери. Надо бежать! Бежать!

− Твое слово, мой выбор, − настаивал Костас.

− Она не может быть твоей фэраш! Ей десять лет, - взмолился Маржед. - Она еще маленькая.

Костас подхватил колах со стола и кинул в девочку.

− Лови!

Если бы не обстоятельства, Маржед счел бы поступок оскорблением, но ему не до обид.

Гольрох поймала. Шатнулась, но не упала и не выпустила колах из рук. Маржед скрипнул зубами. Что же он наделал! Его дохи* все, что у него есть!

Вигдис вытаращила глаза. Она слышала об обычае горцев. Если девочка ловит брошенную в нее отцовский колах, значит достаточно взрослая, выйти замуж.

Костас поманил девочку к себе. Маржед зашептал молитву Суру. Рука потянулась к кама. Пусть Сур отвернется от него, пусть духи предков не примут его к себе в круг, пусть потомки плюнут на его могилу. Он не отдаст дочь!