Черная молния. Тень буревестника. - [39]
На залитой светом фонарей улице преследование не прекращается, за мной бегут, а я лавируя между пешеходами убегаю и все тяжелее и прерывистее дыхание, все труднее переставлять ноги. Амбец! Тут меня и забьют. У всех на глазах. Никто на помощь не придет, никто не хочет верить, что завтра эта помощь потребуется и ему. Стой сука! А я бегу. Стой сука! Стой! Стой! Ладно встал, сил бежать больше нет. Хоть еще одного, но уделаю.
— Опаньки, — слышу за спиной, оборачиваюсь, смотрю давешний патруль.
— На… меня… — сквозь хриплые выдохи и вдохи хочу сказать и не досказав опять поворачиваюсь.
Преследователи остановились и назад, бегом, бегом в темноту, бегом уже без криков, бегом в надежде что их преследовать не будут, страх увеличивает их силы придает ускорения и они бегут. Их не преследуют.
— Заявление будем писать? — безразлично интересуется верзила.
— Бесполезно, — уже немного отдышавшись отказываюсь я.
— А почему? — с интересом спрашивает напарник верзилы.
— Состава преступления нет, — хмуро еще тяжело дыша объясняю я, — доказать попытку ограбления без свидетелей невозможно, а если кто чего и видел в окно, то это не показания, их любой адвокат по стенке размажет, слышать они ничего не слышали, а только видели как один гражданин ударил другого и убежал. Эти просто дураки, — я мотнул головой в сторону убежавших, — были бы поумнее и по грамотнее подошли бы к вам и еще на меня бы заявление написали, что это я избил их друга, поэтому меня преследовали, а вот теперь предают в руки закона. Мне бы еще доказывать и платить бы пришлось.
— Грамотный, — с уважением сказал верзила, — все сечешь. А то некоторые напишут заяву, а потом сами же с ней мучаются. И главное все бесполезно, толку нет, только нервы себе портят. А еще и орут: менты все купленные. А мы что ли эти гребаные законы принимаем?
И зло продолжил:
— Тут недавно взяли таких же гопников так потом и сами не рады были…
— Ладно, — не желая дальше слушать рассказ о трудных суровых буднях столичной полиции, устало сказал я, — Пойду.
— Проводим, — переглянувшись с напарником сказал верзила, — мало ли чего. Вам куда?
— Спасибо, — не стал отказываться я, — тут не далеко в гостиницу.
Когда дошли, у входа в гостиницу попросил:
— Со мной вестибюль зайдите.
В холле подошел к банкомату снял с карточки пару тысяч, еще раз сказал:
— Спасибо, — протянул банкноты, предложил, — возьмите это премия от налогоплательщика.
— Ну что ж, — приняв купюры не стал ломаться верзила, — и вам спасибо.
— Эх, — вздохнул его напарник, — кабы все такие были.
— Какие? — пристально посмотрел я на его молодое, но уже заметно изрезанное жесткими морщинами лицо.
— Ну вот как вы, с понятием и деньгами, — охотно пояснил он.
— Не у всех есть такая возможность. Пока ребята, счастливо отдежурить.
Утром ближе к полудню когда уже позавтракав я собирался выйти из номера и пойти в суд чтобы продолжить знакомство с материалами дела, мне позвонили по внутреннему телефону:
— Вас тут милиция, ох извините, полицейский спрашивает, — прозвучал в трубке звонкий девичий голос, — говорит, что ваш знакомый и по частному делу. Станете разговаривать?
— Я к нему выйду, — недоумевая сказал я, — через пару минут, попросите подождать.
В вестибюле гостиницы на диване немного скованно сидел верзила, уже без формы.
— В чем дело? — подойдя к нему достаточно прохладно поинтересовался я.
— Я это… ну… а вот, это случайно не вы написали? — далее называя одну из моих работ смущенно спросил верзила.
— Не случайно, но я, — сухо ответил я, — а как вы собственно узнали…
— Вчера когда вы в номер ушли, я в гостиничном компьютере ваши данные посмотрел, вижу: имя; фамилия; город где вы живете все совпадает, ну вот я и решил, значит… читал вот, у меня старший брательник в Чечне служил, отец в Афгане… вот тут вы пишите: «Затюканным, жадным трусливым и готовым их предать начальством, нелюбимым в обществе, сотрудникам милиции сейчас не позавидуешь. И потом далеко не все из них конченые циники готовые ради пайки на любое преступление. Далеко не все. Многие видя творящийся беспредел просто молчат. Пока молчат. Но они тоже живут в этой стране и тоже хотя нормального будущего для себя и своих детей, многие из них реально оценивая обстановку, понимают, что сложившаяся система ведет страну к катастрофе» Про нас почти все как есть и это… ну я… в общем…
— Я конечно, весьма польщен, что сотрудники столичной полиции читают мои работы, — прерывая его междометия немного раздраженно заговорил я, — и…
Свои работы я в принципе обсуждать не люблю, полагая, что читатели если уж ознакомились с ними, то сами прекрасно все выводы сделают. Читателя надо уважать, а не многословно объяснять, что собственно ты хотел сказать написав повесть или рассказ. А уж тем более я не собираюсь их обсуждать с утра в гостинице чужого города, да еще в разговоре с практически незнакомым работником полиции.
— И вообще рад, что они читают, но полагаю, что обсуждать их теперь неуместно. Дело сделано.
— Вот, — встав с дивана сказал полицай, и протянул руку, — деньги свои возьмите, от вас не приму.
— Вот как? — взял я купюру и пожал плечами, — как вам будет угодно господин полицейский.
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Всегда были и есть люди на всю жизнь отравленные наркотиком войны. В узких кругах не парадных ветеранов их так и называют "Человек — Война".
Вещь трогает до слез. Равиль Бикбаев сумел рассказать о пережитом столь искренне, с такой сердечной болью, что не откликнуться на запечатленное им невозможно. Это еще один взгляд на Афганскую войну, возможно, самый откровенный, направленный на безвинных жертв, исполнителей чьего-то дурного приказа, – на солдат, подчас первогодок, брошенных почти сразу после призыва на передовую, во враждебные, раскаленные афганские горы.Автор служил в составе десантно-штурмовой бригады, а десантникам доставалось самое трудное… Бикбаев не скупится на эмоции, сообщает подробности разнообразного характера, показывает специфику образа мыслей отчаянных парней-десантников.Преодолевая неустроенность быта, унижения дедовщины, принимая участие в боевых операциях, в засадах, в рейдах, герой-рассказчик мужает, взрослеет, мудреет, превращается из раздолбая в отца-командира, берет на себя ответственность за жизни ребят доверенного ему взвода.
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Из переписки с читателями:Вопрос: Этот роман случайно не о писателе Иване Ефремове? Ответ: Все что изложено, в данном повествовании является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными событиями и людьми - совпадением.
Что может быть хуже, чем быть 39-летней одинокой женщиной? Это быть 39-летней РАЗВЕДЕННОЙ женщиной… Настоящая фанатка постоянного личного роста, рассчитывающая всегда только на себя, Дейзи Доули… разводится! Брак, который был спасением от тоски любовных переживаний, от контактов с надоевшими друзьями-неудачниками, от одиноких субботних ночей, внезапно лопнул. Добро пожаловать, Дейзи, в Мир ожидания и обретения новой любви! Книга Анны Пастернак — блистательное продолжение популярнейших «Дневник Бриджит Джонс» и «Секс в большом городе».
Знакомьтесь, Рик Гутьеррес по прозвищу Кошачий король. У него есть свой канал на youtube, где он выкладывает смешные видео с котиками. В день шестнадцатилетия Рика бросает девушка, и он вдруг понимает, что в реальной жизни он вовсе не король, а самый обыкновенный парень, который не любит покидать свою комнату и обожает сериалы и видеоигры. Рик решает во что бы то ни стало изменить свою жизнь и записывается на уроки сальсы. Где встречает очаровательную пуэрториканку Ану и влюбляется по уши. Рик приглашает ее отправиться на Кубу, чтобы поучиться танцевать сальсу и поучаствовать в конкурсе.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.