Черная молния - [12]

В комнате для зрителей воцарилась гробовая тишина. Энн посмотрела на часы. Полдень наступит через тридцать секунд. Она стала озираться в поисках телефона и только потом сообразила, что подсознательно ждет неожиданного звонка, который прервет этот зловещий спектакль. В каком-то фильме она уже видела подобную сцену, но реальная жизнь, увы, оказалась гораздо проще. В комнате не было никакого телефона – во всяком случае, Энн его не видела. Может быть, Ричард Крэйвен тоже искал глазами телефон, один звонок которого мог сохранить ему жизнь?

Она собралась с силами и посмотрела на Крэйвена. Ее уже предупредили, что комната для зрителей отделена от камеры толстым стеклом, прозрачным лишь с одной стороны, но ей почему-то показалось, будто он видит ее и, более того, смотрит ей прямо в глаза. Ей также показалось, что в этот последний миг его жизни глаза Ричарда Крэйвена утратили свою обычную холодность и в них появились проблески человеческих чувств – точнее, одного необыкновенно сильного чувства. Этим чувством была ненависть. Энн почти физически ощущала, как ненависть огненным шаром вырвалась из груди Крэйвена и, словно жало змеи, впилась в ее тело, загадочным образом проникнув сквозь толстое стекло... Энн стоило невероятных усилий остаться на месте, а не сорваться вихрем куда глаза глядят. В этот момент Ричард Крэйвен резко дернулся и забился в конвульсиях, получив первый электрический удар напряжением в две тысячи вольт.

Энн вздрогнула и почувствовала приступ удушья, словно ее тоже подключили к невидимому электрическому кабелю. Всем своим существом она была с человеком, который бился в предсмертных судорогах за толстым стеклом. После второго удара током она издала приглушенный стон и закрыла глаза. Сидевший рядом с ней Марк Блэйкмур тихо считал секунды. Дойдя до конца второй минуты, он повернулся к ней:

– Вот и все, Энн, пойдем домой.

Она словно прикипела к своему месту, не находя в себе достаточно сил, чтобы покинуть зал. Тем временем в камеру вошел доктор и после беглого осмотра констатировал смерть Ричарда Крэйвена. Охранники отстегнули ремни и вынесли из камеры бездыханное тело. Зал уже давно опустел, а Энн все еще сидела в первом ряду, тупо уставившись на пустой электрический стул. Именно в этот момент она поняла: в ней что-то изменилось, хотя она и не знала пока, что именно. Энн знала одно: ей никогда не забыть того, что произошло на ее глазах, ей никогда не избавиться от того мерзкого чувства, которое она испытала под предсмертным взглядом Ричарда Крэйвена.

В ее сознании неожиданно всплыл образ Гленна. Ей захотелось оказаться рядом с мужем, почувствовать приятное тепло его рук на своих плечах и его губ на своих губах. Он сильный человек и поможет ей справиться с этой бедой. Все будет нормально. Жизнь продолжается. Через несколько часов она снова окажется дома, рядом со своим мужем и детьми, а через несколько дней, пусть даже через несколько недель, она станет потихоньку забывать то ужасное зрелище, свидетелем которого ей только что пришлось стать. Но сумеет ли она забыть тот взрыв ненависти, в эпицентре которого она оказалась по своей собственной воле? Не будет ли мертвый Ричард Крэйвен преследовать ее до конца ее жизни?

Глава 6

Рев сирены смолк в тот самый момент, когда машина "скорой помощи" резко затормозила перед входом на строительную площадку. Из машины быстро выскочили два человека в белых халатах. Один из них побежал к лежавшему у входа Гленну Джефферсу, на ходу доставая кислородную подушку, а второй открыл заднюю дверцу машины и вытащил раздвижные носилки.

– Пропустите меня, – решительно потребовал первый врач, расталкивая толпу собравшихся зевак. – Что тут произошло?

Не дожидаясь ответа, он наклонился над лежавшим человеком и привычным движением пощупал его пульс, затем надел на его лицо маску и повернул краник на кислородной подушке.

– Кажется, у него сердечный приступ, – дрогнувшим голосом сказал Джим Доувер. – Мы были на верхнем этаже, когда вдруг Гленн как-то странно побледнел и стал оседать на пол. Сначала мы думали, что это обыкновенная боязнь высоты, но...

– Инфаркт миокарда? – прервал его второй врач, раскладывая носилки возле больного.

– Да, похоже на то, – ответил первый. – Кладем его на носилки и быстро в машину. Нельзя терять ни минуты.

Алан Клайн и Джим Доувер семенили рядом с носилками, с ужасом наблюдая, как на лице их товарища появляются синюшные пятна. Медики ловко задвинули носилки в салон машины и стали быстро подключать к Гленну жизнеподдерживающую аппаратуру.

– Вы можете поехать с нами, – сказал первый врач, не отрываясь от работы. – В машине достаточно места, и если он очнется...

Алан не дослушал его и быстро залез в салон машины. "Скорая помощь" рванула с места по узким улочкам, мощным воем сирены требуя освободить дорогу. Алан прижался к стенке салона и тупо смотрел на своего друга, сомневаясь в том, что Гленн дотянет до больницы.

* * *

Это было похоже на медленное пробуждение в темной комнате. Первое, с чем он столкнулся, придя в себя, была невыносимая боль. Такой боли он еще никогда не испытывал. Она поглощала все его силы и вгрызалась в каждую клетку его тела, раздирая сознание на мельчайшие кусочки. Прочь! Надо поскорее убраться прочь от этой сумасшедшей боли. Где, где он находится? Его разум мучительно сражался с этой проклятой темнотой, и она понемногу отступала.