Черная маска - [110]

— Вы говорите о чести? О, у меня ее было предостаточно до войны! Больше, чем достаточно, и чести, и благородства, и гордости. Только все это из меня выбили под Шипо и Геттисбергом и еще в дюжине других сражений. А потом выбивали в тюрьме у янки, пока я не подкупил охранника и не бежал. Честью не наполнишь желудок, она не прекратит боль и не вернет того, что потеряно. Она не стоит ломаного гроша, ваша честь!

— Однако без нее человек — не более чем животное.

— Хорошо, в таком случае я — животное. Но богатое животное.

— А еще вор и убийца, — Летти разглядывала его узкое лицо, пустые глаза и поражалась, как ей могло когда-то прийти в голову, что он и есть Шип. Наверно, она была слепа, она сама ослепила себя.

Мартин улыбнулся, но улыбка не сделала его взгляд менее холодным.

— Забыли еще — «саквояжник». Но им я больше не буду. Я выхожу из игры. Хватит уступать дорогу напыщенным бывшим рабам. Хватит лизать сапоги «саквояжникам», быть у них мальчиком на побегушках. Теперь у меня будет больше денег, чем за всю жизнь раньше, и я стану респектабельным джентльменом. И честь здесь ни при чем — для этого нужны только деньги.

— Ты ошибаешься, — сказал Рэнсом.

— Разве? Посмотрим, что будет, когда я возьму этот новый конвой с золотом. Я куплю себе дом в самом фешенебельном районе Нового Орлеана и поселюсь там с аристократической женой-креолкой. Днем я буду дефилировать между кофейней и салуном, по вечерам посещать оперу, а ночи проводить у своей любовницы-квартеронки на Рампарт-стрит.

— Этого не будет.

Глаза Мартина сузились:

— О, это будет! Только вы уже этого не увидите — ни ты, ни мисс Летти.

— Тебе это не сойдет с рук.

— Неужели? У меня ведь нет чести, и я решил снова сделать из тебя козла отпущения. Ну а что касается мисс Летти, с ней у меня свои счеты. Она оставила меня привязанным к дереву в одном нижнем белье на съедение комарам. Больше того, она подстроила, чтобы меня обнаружил отец Анжелики и запретил ей ехать со мной в Новый Орлеан. Из меня сделали дурака, и я этого так не оставлю.

— Кажется, мы еще не квиты, — бросила Летти, вскинув подбородок. — Вы навели грабителей на моего брата, из-за вас его убили.

— А вот это не так, — абсолютно спокойно произнес Мартин.

Летти похолодела. Это было страшнее, чем человек, который целился в нее. Она уже поверила в теорию тетушки Эм, захотела поверить. Но теперь старые подозрения вернулись, и она почувствовала себя больной и неожиданно старой. Она медленно повернулась, чтобы посмотреть на Рэнсома Тайлера.

Рэнни тоже молча смотрел на нее. Он понимал, что сейчас происходит в голове у Летти, и сознавал, что ничего не сможет сказать в свое оправдание. Он уже сказал ей все у прозрачного ручья, где погиб Генри Мейсон. Или она верит ему, или не верит.

Летти опять повернулась к Мартину.

— Вы лжете, — чуть слышно произнесла она, не веря самой себе. — Я знаю, именно вы подстроили убийство Генри.

Он улыбнулся весело, как человек, который пережил триумф и хочет, чтобы кто-то знал об этом.

— Нет, я не подстраивал его убийство. Я сам его убил.

От боли Летти потеряла голос.

— Вы… — прошептала она.

— Это был почти несчастный случай. Почти. Я знал, что он везет золото один, а мне нужно было отвезти в Монро кое-какие документы. Так, ничего секретного и важного. Я нагнал его у ручья. Не помню, что у меня тогда было на уме, я знаю только, что я давно уже устал быть бедным. Мне надоело наблюдать, как другие — янки, чужаки, жирные дураки вроде О'Коннора обогащаются, хватая все, что плохо лежит. Мы с Генри спустились к воде напиться. Он встал на колени, чтобы взять черпак… Это было так легко, так легко! Я не мог отказаться от соблазна.

Картина, которую он нарисовал, была настолько яркой, что у Летти закружилась голова. Она прижала руки к груди, пытаясь успокоиться.

— Так это все и началось, у ручья, — продолжал между тем Мартин. — Дело в том, что случайно меня там увидели двое джейхокеров — бандиты по имени Лоуз и Кимбрелл. Они забрали половину золота, черт бы их побрал, и пригрозили, что, если я не буду снабжать их нужными сведениями, донесут на меня. Но они не знали, с кем имели дело! Я не выношу игры в одни ворота и предложил, что буду добывать сведения, но в обмен на половину награбленного. Иначе шериф узнает их имена. Все шло прекрасно, тем более что запас панцирей саранчи и шипов не иссякал.

— Теперь иссяк.

Мартин пожал плечами:

— Ну, что же. Тогда, я думаю, нам всем пора прогуляться в лес.

Летти не двигалась.

— Не понимаю, чего вы этим добьетесь?

— Вы разве не слышали? От вас — сатисфакции. Вы лишили меня возможности обладать Анжеликой, так что теперь должны вернуть мне отнятое той же монетой. Ну а Рэнсом… Все будет выглядеть так, будто вы его убили после того, как он… вами попользовался. Панцирь саранчи, приколотый к камзолу, и записка со сведениями о грузе с золотом, обнаруженная вами, окончательно все запутают. Все решат, что сведения передавал он, а я… я буду жертвой обмана, несчастным другом, попавшим в ловушку и сообщавшим ему ценные сведения, ничего не зная об его преступных намерениях. Конечно, чтобы это сработало, вам, дорогая Летти, придется умереть от жестокого обращения этого дьявола. Какая жалость, какая трагедия!