Чёрная маркиза - [38]
— Прости, дядя Мэтью, но я уйду, а ты останешься здесь, — тяжело дыша, сказал он на ухо не сопротивлявшемуся почему-то тюремщику. — Там мои друзья.
Вся кровь вскипела у него в жилах. Ему хотелось петь и хохотать во всю глотку. Его не оставили здесь одного на верную смерть! Кто-то решил его спасти!
Он точно знал — кто.
Сорвав с пояса Мэтью связку ключей, Дидье оттолкнул его к стене. Дверь провизжала по полу, лязгнул замок.
Кандалы остались у него на руках — не было времени подбирать ключи, да и тяжёлое железо послужило бы ему хоть каким-то оружием. Его, конечно, могли пристрелить в любое мгновение, но, palsambleu, это была бы весёлая смерть!
Но коридоры подземелья были совершенно пусты. Конечно, если в губернаторской тюрьме сроду не водилось заключённых…
Будь благословен, крохотный Пуэрто-Сол, со своими ленивыми солдатами, доверчивым губернатором и добрым тюремщиком, рай для пленных пиратов!
Дидье помчался вверх по выщербленным ступенькам узкой лестницы.
И налетел на Грира с Мораном сразу за поворотом коридора.
Капитан «Разящего» и его канонир были разодеты так, будто явились сюда на губернаторский бал — в щёгольских камзолах, вишнёвом и лиловом, в белоснежных рубашках и батистовых шейных платках… вот только в руках у каждого было по пистолету, на поясах — целый арсенал, а у Морана — ещё и мушкет зажат под мышкой.
И Дидье наконец-то с наслаждением захохотал во всю глотку, когда Моран схватил его за плечи, неверяще уставившись на него своими синими-пресиними глазами, а Грир, свирепо плюнув, опустил пистолет и рявкнул:
— Чего ты носишься тут? Чего тебе в камере не сидится, олух? Я чуть не пальнул!
Дидье стиснул Морана в объятиях и захохотал ещё пуще:
— Скучно в камере, кэп! Там теперь тюремщик сидит!
— Ну-ну, — бросил Грир, внезапно отпихнув их обоих к стене, и одним выстрелом уложил вывернувшегося из другого коридора солдата.
Моран так же хладнокровно снял следующего.
— Сбей с него железки! — прорычал Грир, оборачиваясь к Морану и выхватывая из-за пояса ещё один пистолет. — И брось ты к чертям этот сраный мушкет, он всё равно разряжен!
Несколько ударов прикладом, и ржавое железо рассыпалось. Дидье облегчённо чертыхнулся, потирая запястья, а Моран отшвырнул мушкет.
— Убирайтесь отсюда! — гаркнул Грир, толкая их к выходу. — Я прикрою. Осторожнее, остолопы вы чёртовы! Нет! Дидье! Стой! Сто-ой!
Но Дидье уже не мог остановиться, по инерции вылетев прямо на очередного часового, выскочившего из-за угла — совсем мальчишку с побелевшим и перекошенным от ужаса лицом, который машинально взмахнул зажатой в кулаке саблей.
В эту ночь маркиза Ламберт никак не могла уснуть.
И никак не могла понять, что же с нею творится.
Не только удушливая предгрозовая жара была тому виной. Окна в просторной спальне, затянутые лёгкой тканью, чтоб не проникала назойливая мошкара, были распахнуты настежь. В ночном воздухе висело какое-то ощутимое напряжение, от которого смуглая кожа Тиш покрывалась ознобными мурашками.
Она стащила с себя липкую от пота сорочку и нагой поднялась с постели.
Её очередной любовник, утомлённый утехами, тоже совершенно голый, раскинулся поперёк её огромной кровати, блаженно улыбаясь во сне. Тиш тоже мельком улыбнулась, глядя на него. Он не был ни маркизом, ни графом, ни губернатором, ни офицером — просто капитаном своей бригантины, но что-то в нём тронуло её сердце. Когда он, будучи представлен ей на свадебном балу губернаторской дочери, с поклоном поднёс к губам тонкие пальцы Тиш и восхищённо поднял на неё очень тёмные, почти чёрные глаза.
Этьен Ру.
Возможно, она останется с ним подольше, чем с другими.
Если, конечно, он не станет требовать от неё слишком многого.
Замужества, например. Или любви.
Или ребёнка.
Как Дидье.
Ах, Дидье…
Тиш порывисто отдёрнула с окна обвисшую ткань. Ни ветерка, ни дождинки. Внизу в кустах заливисто стрекотали цикады, а издали, словно любовные вздохи, доносился едва слышный рокот прибоя.
Она подалась вперёд, вглядываясь в бездонную черноту неба, и вдруг содрогнулась всем телом.
В сердце будто впилась острая ледяная игла, и Тиш судорожно прижала ладони к груди, ловя сгустившийся воздух помертвевшими губами.
— Нет! Дидье! Стой! — хрипло вскрикнула Тиш, сама не понимая, что говорит. — Стой!
Не раздумывая, она вскинула руки навстречу налетевшему невесть откуда холодному ветру — словно отражая невидимый смертельный удар, заслоняя всем телом.
Время будто раскололось, и она застыла, нагая, на этом ветру — на миг ли, на вечность.
А потом ветер стих — так же неожиданно, как и налетел, и Тиш медленно сползла на пол, пряча лицо в ладонях. Её трясло, как в лихорадке — так сильно, что зуб на зуб не попадал.
Пресвятая Дева, неужели…
— Милая, что с тобой? — тревожно окликнул её сзади мужской голос, и тёплые сильные руки подхватили её. — Что случилось, Тиш? Тиш!
Женщина кое-как раздвинула в улыбке непослушные губы, свернувшись калачиком в этих надёжных руках.
— Ничего, Этьен… — пробормотала она почти неслышно. — Ничего. Теперь всё хорошо. Только держи меня крепче, не отпускай…
Дидье точно знал, что не успевает, не успевает отпрянуть, и только завороженно глядел, как неумолимо опускается прямо на него, — куда-то между беззащитной шеей и плечом, — острый стальной клинок.
Что, если молодой чернокожий рэпер, наркоман и матершинник, из Бронкса наших дней попадёт в XIX век, на рабовладельческую плантацию в Алабаму, во власть капризной белой хозяйки? Метки: насилие, нецензурная лексика, романтика, юмор, фантастика, экшн, стёб, попаданчество, исторические эпохи, дружба, любовь/ненависть Примечания автора: Второй мой американский текст на прошедшей «Фандомной битве-2016», который набрал больше всего голосов. Мне было очень весело его писать, я вспомнила всю матерщину, которой научилась от мужа, и он же, собственно, и бетил вторую часть этого текста) Имеют место быть: насилие, драки, публичная порка, ГГ матом не ругается, он на нём разговаривает) Кея Фирса Дога я отчаянно, от всей душ люблю…
После Заражения и всеобщего коллапса в элитном особняке обосновались: Док — бывший пластический хирург, Серьга — бывший спецназовец и спасённые ими Лия, Вера, Ярик, Джус. Примечание: отсутствует научный обоснуй. Предупреждение: описание смерти второстепенных персонажей, упоминание изнасилований и убийств, ненормативная лексика, автор занимается откровенным читерством.
США, конец XIX века. По прериям Среднего Запада гастролирует труппа бродячего цирка, подбирая и выхаживая тех, кто стал отщепенцем в своей общине, и ввязываясь в рискованные авантюры… Предупреждение: простенький старомодный подростковый романчик в стиле Буссенара, то есть развесистая псевдоисторическая клюква. Метки: броманс, приключения, юмор. Иллюстрации: oversoul12 (http://maya-tyan.diary.ru/), на обложке — malice_alice (https://malice-alice.livejournal.com/).
США, штат Луизиана, начало 80-х годов XX века. В особняке богатой семьи Монтгомери происходит череда загадочных убийств. Полиция считает их несчастными случаями. За расследование берутся два частных детектива из Нового Орлеана, приглашённые молодым наследником — внуком парализованного хозяина усадьбы.Предупреждение: смерть второстепенных персонажей в кадре и за кадром; обсценная лексика, русизмы, сленг; сериальный формат, имеющий мало общего с реальностью; сложные гендерные модификации.Кроме того, симпатии и антипатии автора настолько ярко видны, что сложно сохранить детективную интригу.И наконец… о ужас, настоящее время.Иллюстрации: David Kristens (https://ocelot.diary.ru/) и ~lenxen~ (https://lenxen1984.diary.ru/).
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.