Чёрная Мальва - [16]

— Цветы… цветы… цве…

— Ваше высочество! Приказ исполнен.

— Отлично. Пусть войдет.

Слуга низко поклонился и вылетел из покоев, оставив дверь чуть открытой. Двери коснулась женская рука и отвела ту в сторону, не заставив даже скрипнуть.

— Ваше высочество. — Закутанная с ног до головы в воздушные ткани женщина, поклонилась царевичу, из-за чего стало заметно тату у той на шее.

— Сколопендра.

Услугами этой семьи пользовались лишь правители и аристократы, среднее и бедное население не «взывало» к семье сколопендр, для подобных надобностей женщины и мужчины заключали браки. Царевич похабно ухмыльнулся и подошел к женщине, чтобы снять вуаль.

«Жрец, а вы я гляжу еще тот любитель прекрасного».

Мужчина дернулся и удивленно уставился в соблазнительные глаза сколопендры, те манили, обещали, но не ждали ответа. Царевич посмотрел по сторонам, подбежав к окну, выглянул на улицу, проверил коридор — никого! Заработался ли? Наверное. Снова он потянул уверенные руки к сколопендре.

«Ну-ну».

— Ты что-то сказала?

— Нет, выше высочество.

— Да, хм. А слышала?

— Нет, ваше высочество.

«Что же такое, — подумал царевич, отходя на шаг от уже голой женщины. — Докатился, перед голой сколопендрой стоять и ничего не делать…»

«Докатился бы ты, если бы что-то сделал».

Царевич, в конце концов, понял, что голос у него в голове и поспешил ответить, чтобы увериться в своем здоровом состоянии. Если это шутки колдунов, то они получат «награду» за старания.

«Я найду и покараю того, кто посмел влезть в голову сыну правителя и жрецу Великой Богини, вы будете наказаны, и наказание за то — смерть».

— Очень интересно! А если в голову влезла сама богиня, что ты сделаешь, мальчик? — Эль тихо зашла в кабинет, и быстро прогнав ничуть не удивленную происходящим девушку, подошла к царевичу.

Мальгельн заворожено наблюдал за движениями и жестами рыжей красавицы, ее волосы были подобны звезде, а глаза цвета теплого меда дарили покой его сердцу.

— Богиня…

— Великая забыл добавить.

Голова начала проясняться а ситуация анализироваться.

Рыжие локоны, неожиданное появление, слова…

Царевич упал на колени и стал умолять простить его. Первоклассно отбивая поклоны. Эль поджав губы села в кресло у большого окна и перебила мужчину:

— Вы никогда никому не поклонялись кроме как звезде, так откуда ты набрался всего этого, почему прикрываешься моим именем, грозя кому-то? Ты стал жрецом не потому, что твой отец так сказал, а потому что я так решила, если бы я тебя не приняла, ты бы не стал во главе «новой веры» на светлых землях. Ты должен подавать пример «хорошего» светоша всем. Я не заставляю тебя творить добро, прощать врагов — это лишнее, но неужели нельзя воздержаться от взываний к сколопендрам? Запомни: чем больше людей знают меня и молятся мне, тем больше блага будет всем. Я помогаю лишь, если мне это нужно или моему миру, какое мне будет дело до каждой одинокой женщины, которую я не знаю, и которая не знает меня? Но если она вознесет мне молитву, я услышу и загляну в ее жизнь. Постранствуй: ты прожил уже семьдесят лет, но до сих пор наивен, ты не понимаешь боли других, и думаешь лишь о себе. Дорога тебя изменит, потом вернешься, когда будешь нужен здесь.

* * *

Дни здесь горячие, а ночи теплые, так что Мальва решила спать днем и идти ночью, тем более это намного приятней.

— И куда я иду? Зачем? Сколько мне идти и куда прийти? Эль?

Чудной зверек скребнул лапкой по сухой коре и скрылся в зарослях колючих цветов, послышался писк и змеиное шипение с той стороны. Ветер будто давно оставил Мальву, не напоминая о себе и слабым сквозняком.

— Эль?

Роша недоуменно фыркнула, перепрыгивая завернутые корни гигантских деревьев, у нее это выходило так же хорошо, как и у привычной к жизни в движении Мальвы. Кошка повернула морду и вопросительно уставилась на хозяйку, будто спрашивая: ну что, проблемы?

— Еще какие, Роша. Она нас полностью бросила.

Вокруг лишь чужой лес и рядом только Роша. Та остановилась и боднула задумчивую хозяйку в бедро, заставляя упасть, Мальва широко открыла глаза и будто проснулась от адреналина нахлынувшего на нее от странного поведения кошки. Скаля морду и щуря злые глаза Роша рычала на девушку прижимая ту к сырой земле — в лесу она местами была даже мокрой и густая, зеленая трава часто попадалась на пути тая в себе сюрпризы и опасность.

— Р-ррр-рр! — это прозвучало особенно угрожающе, а когти вышли еще на сантиметр, причиняя уже не малую боль. Мальва перестала дергаться и рычать на взбесившуюся кошку, и заглянула в ее красные злые глаза. В них была злость, боль, разочарование и осуждение.

— Прости, — Мальва вздохнула, не отпуская кошачий взгляд, — прости меня, Роша. Прости. Я забыла, кем являюсь, забыла, что жаловаться это не то, что я хорошо умею и люблю. Я превратилась в воспитанную пани. Спасибо что напомнила, Роша. — Мальва вывернулась из ослабевшей лапы кошки и куснула ту за ухо, повалив на землю. Кошка одобрительно рыкнула и, поднявшись, потрусила дальше. День пройдет быстро — наступит ночь, будет намного интересней.

Глава 8

Неожиданное появление безрогого оленя отвлекло Мальву от размышлений. Полчаса назад она проснулась и послала Рошу на разведку — где-то здесь должны бродить шустрые лысые кролики, мясо которых полезно и питательно. Ночью в этих местах было поразительно великолепно! Хоть вокруг и шумели всевозможные диковинные ночные и знакомые лишь из книг насекомые, шаги хищников или тупой рогатой живности можно было услышать отчетливо. Олень потоптался у импровизированного входа на лежбище, которое в траве вытоптала, для ночлега Мальва и медленно подошел к девушке, пару раз моргнув своими черными блестящими глазами, которые, казалось, смотрели вовсе не на Мальву. Ночи в этих краях были темные, но, несмотря на это, девушке хватало и малейшего источника света, для того чтобы что-то увидеть в темноте. Днем звезда грела с полной отдачей, а ночью — видимо уставая — возвращалась к себе, укрываясь блестящим одеялом, сотканным из космической материи и звезд. Мальва не думала так, она знала истинный порядок вещей, но когда смотрела на закат, всегда размышляла живописно, ведь Эль сказала, что жизнь сама по себе красива, поэтому уметь красиво мыслить — это уметь правильно жить.