Черная магнолия - [56]

— Куда прикажете, ваше-скородие?

— Автомобиль видел? — спросил господин в шляпе и с тросточкой.

— Ага, — простодушно ответил мужик.

— Надо его догнать.

— Не-е… — возница почесал затылок и осклабился, — никак не можно. Лошадь бензинку ни в жисть не одолеет!

— Гони давай! — рявкнул офицер. — Быстро!

Окрика капитана было достаточно, чтобы пролетка сорвалась с места и будто на дерби понеслась по улице, оставляя позади себя клубы серой пыли. На Севастопольской встретилась полицейская коляска. Мяличкин велел кучеру остановиться. Уже немолодой урядник подтвердил, что они видели «Руссо-Балт», который на всех парах гнал в сторону улицы Чайной. Без особых церемоний капитан приказал полицейским следовать за ними.

— Все ясно, он спешит в Севастополь, — заключил Ардашев и щелкнул крышкой Мозера. — Скоро мы его догоним.

— При всем уважении к вам, Клим Пантелеевич, в данном случае позволю не согласиться. Мы все больше от него отстаем.

— Вы ошибаетесь. — Он внимательно посмотрел на Мяличкина. — Я высыпал в бензобак «Руссо-Балта» всю коробку монпансье. Через несколько верст карамель растворится и забьет карбюратор.

— Простите, — вздохнул Мяличкин, — я снова вас недооценил.

— Ничего. Вы молодой, горячий. Мне не поверили. Не утерпели. Ринулись с ротмистром разбираться. Вот и результат — Берг сбежал вместе с вашим личным оружием. Жаль, что на этот раз я оставил свой браунинг дома. Теперь вот приходится сражаться подручными средствами: то тростью, то монпансье. Однако смотрите, начинается солнечное затмение.

— Да, действительно, будто сумерки опускаются.

Ардашев указал вперед:

— А вон и «Руссо-Балт»! Он его бросил.

— Но куда же делся ротмистр?

— Смотрите! Шар!

— Давай напрямки! — приказал кучеру адвокат.

— Щас!

Уже издали было заметно, как раскачивались гайдропы и колыхалась корзина. Вдруг раздался выстрел, и оттуда один за другим выпрыгнули два человека. Находясь под дулом пистолета, они выполняли чужие команды. Слышался чей-то истеричный крик. Наконец веревку, державшую воздушный шар, перерубили, и он стал медленно подниматься. Ротмистр — а в корзине был, несомненно, он — принялся сбрасывать вниз мешки с песком. Один из них попал в полицейского, и бедняга потерял сознание. Клим Пантелеевич вытащил из его кобуры наган и открыл стрельбу. Мяличкин, выхватив у городового ветхозаветный «Смит энд Вессон», едва успевал взводить курок.

— Капитан, метьте в корзину! — прокричал адвокат.

Но и сверху раздались ответные выстрелы.

— В укрытие! — приказал Ардашев и сам спрятался за ствол дерева.

Шар поднимался все выше и выше, находясь уже вне досягаемости пистолетных зарядов. Юго-восточный ветер неумолимо тянул его в сторону моря. Не прошло и нескольких минут, как светлое удаляющееся пятно превратилось в еле различимую точку и скрылось за серыми зловещими облаками. На город опустилось затмение.

— Что ж, теперь неизвестно, куда его занесет, — опустив наган, проронил присяжный поверенный.

— Жаль, я бы с удовольствием всадил ему пулю в лоб, — с сожалением выговорил капитан.

— Кто знает, может, вы уже успели это сделать. Однако надобно скорее возвращаться в Ялту. Я представляю, как извелся в полицейском участке доктор.

Ардашев, Мяличкин и еле живой урядник забрались в экипаж. Извозчик смотрел на адвоката с еще большей почтительностью. За ними, на второй пролетке, ехали городовой и два незадачливых аэронавта. Уставшие от недавней погони лошади теперь едва плелись.

— И все-таки, Клим Пантелеевич, как вы раскусили этого мерзавца? — чуть слышно спросил капитан.

— Основным ключом была, конечна, бомба. Та самая, которую он передал коридорному. После того как я собрал взрыватель, стало ясно, что и трубка, и пружина — автомобильные запчасти. Это потом подтвердили механики гаража. Во время той беседы господин ротмистр остался сидеть в машине. И это мне показалось подозрительным.

Следующим важным моментом являлся сам капсюль взрывного устройства, который я обнаружил на полу гостиницы. Он, как мне подтвердили в ювелирной мастерской, был из латуни и не имел примеси олова. А Берг носил с собой парабеллум, который заряжается патронами с латунными капсюлями Боксера. В отечественных же образцах оружия используется патрон Бердана. У него капсюль — своеобразная чашечка с лепешкой ударного состава, прикрытого тонким оловянным кружочком.

— Но, согласитесь, этого недостаточно для того, чтобы уличить его в изготовлении бомбы.

— Вы правы. Вот поэтому я и попросил полицейского фотографа сделать несколько снимков людей, находящихся на месте происшествия в художественном салоне. Механики, как вы помните, упоминали человека с окладистой купеческой бородой. Мне пришлось подрисовать ее всем, чьи фотографии мне передали.

— Вероятно, там был и я?

Ардашев кивнул.

— В этом деле исключений быть не может. Сегодня утром автомобильные мастера узнали Берга. Его также опознал и чудом выживший коридорный. Но и это не является стопроцентной уликой…

— …и потому вы заранее вытащили из картины кальку с чертежом автомата перекоса, вставили туда совсем другой чертеж, а затем попросили меня приказать ротмистру устроить в комнате засаду. И он, для того чтобы завладеть «копией», убил глухонемого сапожника — подручного немецкого резидента, чем выдал себя с потрохами. Верно? — закончил начатую адвокатом фразу капитан.