Черная магнолия - [39]
Ардашев пришел раньше назначенного времени. С моря дул ветер. В бухту в окружении чаек медленно заходил пароход «Е. И.В. Ксения», прибывший из Севастополя. Он дал протяжный гудок и начал разворачивать нос, чтобы пристать к молу. На волнах раскачивались корабли черноморской эскадры с надписями на стальных корпусах: «Пантелеймон», «Иоанн Златоуст» и «Евстафий». Рядом, под флагом командующего флотом, бросил якорь «Алмаз».
Неугомонный Вилли, увидев Ардашева, радостно завилял хвостом. Лика в голубом платье со сборками выглядела обворожительно. Ветер донес аромат ее французских духов. Теперь Клим Пантелеевич знал, что они называются «Букет Наполеона» — точно такие он выбрал по запаху в магазине Йонса, на Пушкинском бульваре, и купил в подарок жене.
— Спасибо за розы. Они великолепны, — смущенно выговорила она.
— Вы уж простите меня за те неприятные минуты, которые вам пришлось пережить, общаясь со следователем.
— Ничего страшного, — она махнула рукой. — Они допрашивали не только меня одну.
— Знаете, Лика, а давайте сегодня прокатимся за город. С самого детства я испытываю тайный трепет перед маяками, а потому предлагаю вам совершить небольшой вояж в Ореанду и на Ай-Тодорский маяк. Он стоит на верхушке отвесной скалы. Вы не против?
— А там не страшно? — она кокетливо нахмурила брови.
— Ну, мы же не собираемся прыгать вниз, правда? — отшутился Клим Пантелеевич.
Они взяли извозчика и отправились на экскурсию. Вилли в дороге вел себя как самый настоящий путешественник. Сидя на коленках у хозяйки, он то и дело вертел головой, рассматривая окрестности, и с недоверием косился в сторону следовавших по обочинам коров.
В Ореанде, находящейся от Ялты всего в шести верстах, они любовались окрестностями из ротонды, осмотрели развалины дворца великого князя Константина Николаевича, ходили вокруг бассейнов, устроенных в форме Черного, Азовского и Каспийского морей, и вышли к пруду, в котором плавали гордые лебеди. Рядом из дупла огромного дуба бил искусно устроенный фонтан с холодной родниковой водой. Отсюда они прошлись до домика, где после пожара жил великий князь. Лика дважды оступалась и хваталась за локоть Клима Пантелеевича, но потом, смущенно пробормотав «простите», отпускала руку и шла рядом. Миновав бамбуковые заросли и рощу маслин, они оказались у церкви Покрова Богородицы, выстроенной из камня сгоревшего дворца. Извозчик поджидал их именно там.
И снова тронулся в путь пароконный экипаж. Дорога привела к Ай-Тодорскому маяку. Смотритель — бывший боцман, а теперь седой старик, — видимо, уже привык к экскурсантам и, получив рубль, с воодушевлением поведал, что сие гидрографическое сооружение расположено на высоте сорока саженей и было воздвигнуто еще в 1835 году по приказу тогдашнего командующего Черноморским флотом адмирала Лазарева. Огонь в то время поддерживался с помощью масла и рыбьего жира. Но в 1876 году его перестроили и возвели новую восьмигранную башню. Освещение теперь у него керосинно-калильное, а свет виден ночью аж на пятьдесят верст.
Отвесные обрывы, выжженные солнцем склоны придавали Ай-Тодору дикий характер. Рядом с маяком рос небольшой лес, состоящий в основном из вековых можжевельников. Там, по словам старика, находятся развалины древней крепости, а на гребне скалы можно было разглядеть развалины древних каменных строений.
— Сказывают, раньше здесь жили римляне, — блеснул знаниями дед. — Но со временем их фортеция сползла в море.
Спустившись вниз, они поехали обратно. Стало прохладно. Откуда-то с моря на город поползли черные тучи. Поднялся ветер. По дороге им встретился метеорологический воздушный шар, с которого предполагалось наблюдать солнечное затмение. Привязанный к дереву, он напоминал посаженного на цепь дворового пса. Ардашеву отчего-то вспомнилось чеховское: «Хочется влюбиться или жениться, или полететь на воздушном шаре». Клим Пантелеевич заметил, что за всю обратную дорогу они не проронили ни слова. Они молчали, и им было хорошо. Уставший от впечатлений Вилли дремал на руках у хозяйки и только иногда сонно озирался по сторонам.
Фиакр остановился на набережной. Они снова сидели в «поплавке» напротив гостиницы «Франция». Пили шабли и ели устриц. Официант уверял, что в марте они самые вкусные. Клим Пантелеевич потешался над пуделем, который служил на задних лапах, выпрашивая кусочки сахара.
Ардашев поймал на себе пристальный, полный обожания взгляд Лики. «Надо же! Как у нее раскраснелись щеки, — подумал он. — По-моему, я вскружил даме голову. А может, она просто немного пьяна?» Они пили кофе, и он шутил, рассказывая старые анекдоты, а сам уже начинал бояться, что их добрые отношения могут перерасти во что-то большее, нежели приятное дружеское времяпрепровождение. А вдруг он тоже влюбится? И вот тогда его личная жизнь может измениться. Но надо ли это ему? Ведь он никогда не был донжуаном. Да, ему нравились красивые женщины, и как галантный кавалер он мог иногда позволить себе легкий флирт. Но не более. Женское внимание для него было лишь признанием того, что он не стар и еще может нравиться дамам.
Лика явно никуда не торопилась и сидела бы, наверное, еще, но Ардашев предложил ее проводить. Она согласилась и без особой радости покинула кафе. Дорога до гостиницы заняла всего несколько минут. Уже подъезжая, присяжный поверенный заметил, как от главного входа отъехал автомобиль. Лика протянула на прощание руку и, склонившись над ухом Ардашева, нежно прошептала:
