Черная легенда - [32]

Это был, по существу, один экспедиционный корпус, в котором шли люди, горевшие желанием совершать подвиги так, как они это понимали. Но главное, монголы не стремились к завоеваниям, а всеми силами старались заполучить надежную границу, откуда бы никто их не ударил в спину. А в ту эпоху, когда предательство и вероломство были лейтмотивом государственной политики, заключить мир, основанный на доверии, было очень трудно.

А теперь ответим на вопрос В.Я. Владимирцова. Очевидно, здесь имеет место закономерный процесс этнической истории — взрыв этногенеза, протекающий в общем единообразно во всех странах. За первую половину XIII в. погибло много людей, но искать виновных антинаучно. Это шла реакция внутри этногенного процесса, и не идти она не могла.

Сила вещей и ее срывы

Накануне роковых мгновений

На Монгольский улус давила «сила вещей». Так называли Пушкин и его современники логику событий, когда предшествующие события определяют последующие. Это, конечно, исторический детерминизм, но решающим фактором он является только на высоких популяционных уровнях, выше не только персонального, но даже субэтнического. Зато на уровне этноса, а еще больше — суперэтноса причинные связи из случайных становятся закономерными.

Монголам, в особенности их хану Чингису, часто приписывается стремление покорить Вселенную. Однако при проверке хода исторических событий без предвзятости обнаруживается другое: невозможность заключить прочный мир ни на одной из своих границ, ибо этому мешала «сила вещей». Война с чжурчжэнями, начавшаяся в 1130 г., прервалась после взятия монголами Пекина в 1215 г. перемирием, по условиям которого монголам был уступлен Северный Китай, фактически ими уже занятый.

Однако уступленные по мирному договору земли отнюдь не были чжурчжэньскими. Император Цзинь и хан монголов равно хотели мира, но неукротимые полководцы Вахьян Хада и Ира-буха навербовали в Китае головорезов, возобновили войну, которая затянулась до 1235 г. и кончилась истреблением чжурчжэньских войск. Население же Маньчжурии, не принявшее участия в авантюре полководцев, и было принято в состав монгольского войска, образовав отдельный тумен — корпус.

Спросим себя: имели ли монгольские военачальники моральное право уйти домой, утратив плоды победы, дать сильному и жестокому противнику перестроиться, перенести войну обратно в степь и отдать на убой своих жен и детей? А именно так и случилось сто лет спустя, когда восставшие китайцы в 1368 г. выгнали монгольские войска из Китая, восстановили национальную династию и стали вторгаться в Великую степь, не оставляя в живых застигнутых в их домах монголов.

Именно тогда, в 1405 г., китайцы захватили тангутский город Эцзинай… и тангутов больше нет! Восточных монголов спас ойратский вождь Эсень, разгромивший в 1449 г. китайскую армию и взявший в плен самого императора. После этого был заключен мир.

Но давайте разберемся. Признаем, что в данном вопросе важны и история, и география. Все войны, которые вел Чингисхан, а их было четыре, были спровоцированы его противниками, а все его территориальные приобретения лежали в ареале окраин Великой степи.

Проверим. Война с найманами началась в 1204 г. по инициативе найманского царевича Кучлука и закончилась с его гибелью в 1218 г., когда он был покинут своими подданными, перешедшими к Чингису.

О войне с чжурчжэнями уже говорилось.

Войну с Хорезмом развязал султан Мухаммед, напавший на монгольский отряд у реки Иргиз в 1216 г. и затем казнивший монгольских послов в 1219 г. Чингис, разгромив войска Мухаммеда и его сына Джелял ад-Дина, оттянул свои силы за Амударью и оставил за собой только те земли, которые принадлежали кара-киданям, подчинившимся ему добровольно. Ведь Самарканд и Бухара были незадолго перед этим захвачены султаном Мухаммедом (в 1210 г.) и восставали против жестокого гнета султанского режима, но были усмирены.

Четвертая война — покорение Тангута в 1227 г. — была ответом на невыполнение союзного договора, что Чингис расценивал как предательство. А поскольку земли Тангутского государства лежали в пределах Великой степи, то присоединение их к Монгольскому улусу нельзя считать внешним завоеванием.

И наконец, у Чингисхана есть алиби. Все грандиозные завоевания монголов были совершены не при грозном Тэмуджине, а при его мягком, бесхарактерном сыне — пьянице Угэдэе, правившем в 1229–1241 гг., и при его преемнике Мунке-хане в 1251–1259 гг. А доброту, великодушие и терпимость Мунке особо отметил посланный из Европы Рубрук.

Разумеется, не личные качества ханов вызвали страшные и опустошительные войны XIII в. и не стремление монгольских пастухов к грабежу и убийству, что по меньшей мере является клеветой на народ. Историю толкала та самая «сила вещей», которая существует в истории помимо нашей воли и из которой складывается закономерный исторический процесс.

Продвинемся на запад

Разгромив султана Мухаммеда и взяв его «волчий город» Гургандж (по-персидский» гург» — волк), Чингис попытался закрепиться на рубеже реки Амударьи. Самарканд и Бухара открыли ему свои ворота, а они лежат до реки, в пределах тех земель, которые потом будут зваться Туркестан.