Черная кошка для генерала-2 - [34]

— Как хочешь, у тебя будет много времени, чтобы передумать.

Дамиан не успел понять смысл отцовских слов, как почувствовал колыхание пространства вокруг себя. Это колыхание заполнило все помещение, вызвало тонкое дребезжание стен и прекратилось внезапно, но аура вокруг неуловимо изменилась. Охваченный мрачным подозрением, Дамиан попробовал перенестись на Землю — у него не получилось, попробовал выйти за порог — не вышло. С другой стороны порога на его потуги со снисходительной улыбкой смотрел отец:

— Я же сказал: пока поживешь здесь. Извини, но возможности следить за событиями на Земле и Саире я тебе не оставлю. Приди в себя мой мальчик, а я пока устраню все созданные тобой проблемы: и на Земле и на Саире.

— Ты не можешь так поступить со мной, — потеряно произнес Дамиан. — Что ты намерен делать, что хочешь устранить?! — мелькнула догадка, и Дамиан бросился грудью на тихо зазвеневшую невидимую преграду: — Не трогай Лару! Не смей!!!

— Ты становишься утомителен, сын мой, — сухо прокомментировал Темный, — утомителен и предсказуем! Поразмысли тут на досуге, что для тебя важнее: эта девка или право остаться самим собой, высшим демоном!

Темный заклубился черным смерчем и исчез.

В трактире Лискора, расположенном рядом с базарной площадью, сидел пожилой седой мужчина, одетый в добротный сюртук, суконные штаны и высокие сапоги из мягкой кожи. В этом трактире его явно хорошо знали: хозяин заведения обращался к нему уважительно и по имени, заходящие в трактир посетители здоровались, а мужчина степенно отвечал на их приветствия, но за столик к себе никого не звал и всем своим нахмуренным видом давал понять, что ему не до разговоров. Хмурые лица были у многих завсегдатаев, так как в этом трактире обычно собирались управляющие имениями, фермеры, арендаторы и владельцы крупных крестьянских хозяйств, а с земледелием на юге Картума дела обстояли сейчас неважно: поля засевать нечем, денег нет, а купцы и торговцы ломят за семена и скотину тройную цену супротив той, что до войны была, да и особым разнообразием и качеством семян не балуют.

В двери вошел ничем непримечательный мужчина: русые растрепанные волосы, блеклая одежда. Не поймешь: то ли мелкий торговец, то ли фермер из отдаленного села. Лицо прикрыто полотняным платком — глаз не видно, заметна только чисто выбритая квадратная нижняя челюсть. Значит, скорее торговец: на селе мало кто утруждал себя бритьем.

Хозяин только собрался подойти к новому посетителю, но был остановлен повелительным отрицательным жестом. Вновь прибывший подошел к пожилому седовласому мужчине и присел за его столик, не обращая внимания на недовольное лицо последнего.

— День недобрый и вечер лучше не будет, — насмешливо протянул «мелкий торговец», — не так ли, Сагтен Ардовский?

Пожилой мужчина внимательно посмотрел на настырного, набившегося в собеседники мужчину. Тот откинул платок с головы и сверкнул черными, как ночь, глазами. Сагтен невольно поклонился: такой высокомерный взгляд черных глаз мог быть только у высокородного вельможи. Но что мог делать неизвестный аристократ в трактире Лискора, да еще и в переодетом виде?! Может — бастард? Сагтен выпрямился и осторожно ответил:

— Не припоминаю, чтоб мы были знакомы. Чем обязан?

Неизвестный с черными глазами пронзительно и иронически осмотрел Сагтена. Не спеша называть свое имя, он протянул:

— Тяжела жизнь управляющего большим имением: всю жизнь гнешь спину на высокородных, растишь их благосостояние, собственный дом и семью завести некогда, а потом состаришься — и сошлют тебя на покой в захолустную деревеньку. Или похоронят с почестями, как вашего отца, ни кола ни двора в наследство сыну не оставившего. Зато у Ардамаса нет проблем с деньгами: живет в свое удовольствие, в солдатиков играет, в то время как другие спину на него гнут. Сейчас закупит на заработанные вами золотые монеты провизии, по деревням и селам развезти велит — и все: благодетель! Каждый в ножки ему поклонится, а управляющий — работай дальше, заслуг твоих никто не видит и не ценит.

— Вы это к чему? — неприветливо процедил сквозь зубы Сагтен — управляющий имения Леона Ардамаса. Незнакомец будто читал его мысли. Мысли, которые уже не первый год приходили на ум Сагтену.

Его собеседник сверкнул белоснежной недоброй улыбкой и сказал негромко, чтобы никто случайно не услышал:

— К тому, что лично я никогда бы не осудил управляющего, решившего самостоятельно взять достойную плату за свой труд, но сыскари и их лорды-начальники обычно казнят немилосердно за такие попытки. Да и собственные хозяева могут без лишних слов на ближайшем дереве повесить. Бывают такие случаи, частенько бывают.

Сагтен побелел, как простыня, и утер со лба холодный пот:

— Не понимаю, о чем вы, — прохрипел он и беспомощно оглянулся на дверь.

— Конечно, не понимаете, само собой — не понимаете, — благостно закивал головой незнакомец. — И дальше понимать не придется, если генерал в сырую землю ляжет, как его предостерегала Слепая Ведунья. Да вот только слухами земля полнится, что намерен он жив-здоров домой возвратиться, да на поля запаханные и засеянные посмотреть, да на скот закупленный племенной полюбоваться — много денег он на то затратил, чтоб после военной разрухи поместье с колен поднять.