Черная книжка - [61]

Я отодвигаюсь от стола.

— Кровь на ноже принадлежит Рамоне Диллавоу, — провозглашает он. — Этим тупым кухонным ножом пытали и убили менеджера особняка-борделя.

«Старайся не ввязываться в спор, — мысленно говорю я себе. — Ты не выиграешь ничего, если будешь реагировать на его слова».

— А знаешь, что здесь самое интересное? — спрашивает Визневски. — То, что на этом ноже есть твои отпечатки пальцев.

53

Лейтенант Пол Визневски выжидательно смотрит на меня. Его брови подняты, а на лице — ярко выраженное ликование. Он хочет, чтобы я стал возражать. Ему нужно, чтобы я произнес какие-то слова, которые впоследствии можно было бы использовать против меня.

Мне очень многое хочется ему сказать. «Это не мой пистолет и не мой нож. Ты просто подставил меня, Визневски. Ты знал, что я собираюсь уличить тебя в том, что ты ради наживы занимаешься „крышеванием“, и потому ты решил остановить меня таким бесчеловечным способом… И это вторая попытка остановить меня. Первая заключалась в том, чтобы меня застрелить… Но я не умер. Тебе не удастся повалить меня и со второй попытки. Во всяком случае, я обязательно буду сопротивляться».

Но я не произношу ни слова. Пользы от этого все равно не будет. Моему поврежденному рассудку необходимо оставаться сосредоточенным. Я не могу прямо сейчас остановить то, что на меня надвигается. Однако здесь идет и какая-то гораздо более масштабная игра.

— Давай поговорим об Эми Лентини и твоей напарнице Кейт, — меняет тему Визневски.

Он достает из коробки папку и раскладывает передо мной фотографии места преступления.

Я вижу на снимке мертвую Кейт, лежащую на ковре возле дверного проема.

На другом снимке — мертвая Эми, лежащая в постели. Кто-то перевернул ее, и она лежит спиной к фотоаппарату на самом краю кровати, едва не падая.

Меня на этих фото нет. К тому моменту, когда делались снимки, медики прощупали у меня пульс и унесли с места преступления.

— По просьбе твоего отца мы провели повторную баллистическую экспертизу, — торжествует Виз. — Тот же самый результат. Из твоего пистолета — то есть из пистолета, обнаруженного в твоей руке, — были убиты Эми и Кейт.

Я качаю головой. Это не может быть правдой.

Я крепко сжимаю веки — как будто, если закрыть глаза, ко мне моментально вернется память. Но память не возвращается: все в тумане.

— Взгляни на спину Эми, — говорит Виз. — Видишь, как разбрызгана кровь?

Я открываю глаза. Я, конечно же, вижу кровь в центре и нижней части спины.

— Это твоя кровь, Харни, — сообщает он. — Ты ведь знаешь, что это означает, не так ли?

Ну конечно знаю. Значит, Эми перевернули — возможно, уже мертвую — еще до того, как выстрелили в меня и полилась моя кровь. А иначе она забрызгала бы переднюю часть ее тела.

— Прорисовывается следующая последовательность событий, — рассказывает Визневски. — Сначала ты выстрелил в Эми. Затем Кейт выстрелила в тебя, а ты в ответ — в нее. Она умерла, а ты выжил. Получается, что та чушь, в которую все пытались заставить меня поверить: что, дескать, Кейт застала вас с Эми занимающимися сексом и сильно приревновала, — на самом деле полный бред. Ты выстрелил первым. Первым огонь открыл ты.

То, что он сейчас говорит, звучит вроде бы логично. Но это не может быть правдой.

Мне очень-очень нужно, чтобы ко мне вернулась память.

Визневски обходит стол и наклоняется надо мной. Исходящий от него запах табака заглушает аромат его лосьона после бритья.

— Кейт тебя в чем-то обвинила, — высказывает предположение он. — Эми при этом присутствовала, она все слышала, а потому превратилась для тебя в такую же угрозу, как и Кейт. Тебе пришлось убить обеих. Лично я выстрелил бы в первую очередь в Кейт. Она ведь была вооружена. А ты дал ей возможность выхватить свой пистолет и выстрелить. Это было ошибкой. Но люди склонны совершать ошибки, не так ли?

— Все произошло совсем не так, — говорю я.

— Я думал, что ты ничего не помнишь, Харни.

— Не может быть, чтобы произошло именно так.

Он наклоняется и говорит мне почти прямо в ухо.

— Кейт тебя раскусила. Она поняла, чем ты занимался.

— И чем же я занимался, Виз?

Он тихонько хихикает с таким видом, как будто мы оба знаем ответ на этот вопрос.

— Ты торговал своим значком полицейского, — говорит он. — Ты занимался «крышеванием». И тебя вот-вот должны были уличить.

— Нет, — говорю я.

Визневски выпрямляется и вздыхает.

— Нет? — переспрашивает он.

— Нет, — повторяю я.

— А мы ведь так и не смогли найти смартфон Кейт. Тебе это известно.

— Да, известно.

— А твой смартфон был разбит вдребезги и валялся на ковре.

Я бросаю взгляд на фотографии с места преступления. На них видно, что рядом с кроватью — там, где я находился, когда получил пулю в голову, — лежит мой смартфон. Его дисплей разбит, да и корпус треснул — едва не развалился на две части.

— Мне известно и это, — соглашаюсь я.

— Как же так получилось? Ты что, выбросил ее смартфон в окно? И зачем ты разбил свой смартфон? Полагал, что уничтожишь доказательства?

— Доказательства чего? — недоумеваю я.

— Ты, должно быть, впал в отчаяние и стал действовать безрассудно, Харни. Тебе следовало знать, что мы в конце концов восстановим все СМС. Даже если телефоны уничтожены физически. Это называется «технологии».