Черная книжка - [58]

— Верно. Я помню, как находился в квартире Рамоны Диллавоу, а затем, как я уже говорил: «Вжик — и нету».

— Ваши причины — не физиологические, — подытоживает она. — Они эмоциональные. Дело не в том, что вы не можете вспомнить, Билли. Что бы тогда ни произошло… Вы не хотите вспоминать.

50

Я гуляю по улицам — или, как я это называю, прохожу физическую терапию, которая предполагает, что я должен ходить пешком не меньше двух миль в день (если мое ковыляние с частыми остановками можно назвать ходьбой). Я двигаю ногами и руками и надеюсь, что они совместными усилиями высвободят что-то в моем мозгу и в голове внезапно прояснится. Я не прошел еще и одного квартала, а мое лицо уже покрылось потом, а рубашка — опять же от пота — стала прилипать к груди.

Потерять память — все равно что положить какой-то предмет в укромное место и забыть о нем, с той лишь разницей, что вы не только не можете найти нужную вещь, но еще и не помните, что это была за вещь. Поэтому вы продвигаетесь сквозь туман, надеясь на то, что натолкнетесь на нечто и сразу узнаете, что оно такое.

Или, как я уже сказал, вы проходите физическую терапию.

Сейчас лето, а потому везде полно детей. Они бросают друг другу через дорогу бейсбольные мячи, бегают по воде, хлещущей из открытого пожарного гидранта, съезжают вниз с металлических горок, карабкаются по подвесным веревочным лестницам и играют в песочницах. Куда ни глянь — везде предвыборные плакаты и баннеры, обернутые вокруг столбов или прикрепленные к заборам. Чаще всего попадаются на глаза ярко-зеленые с желтоватым отливом плакаты, на которых огромными белыми буквами написано: «МАРГАРЕТ — В МЭРЫ».

Когда мэр Фрэнсис Делани опозорился и был вынужден оставить свой пост, а законодатели штата приняли закон о досрочных выборах мэра, все полагали, что кандидатом номер один на должность градоначальника будет конгрессмен, представляющий северную часть города, а именно седовласый и симпатичный Джон Тедеско, который проработал в палате представителей четырнадцать лет. В его «сундуках» водились миллионы, которые он мог потратить на предвыборную кампанию. У него были связи, возникшие за долгие годы службы в государственном аппарате. Однако он, сославшись на ухудшающееся здоровье, добровольно выбыл из предвыборной гонки и стал поддерживать свою приятельницу — прокурора штата Маргарет Олсон.

В преддверии внеочередных выборов, связанных с отставкой мэра Делани, Максималистка Маргарет занимает теперь ведущие позиции среди кандитатов. Три члена совета района и два выборных окружных администратора тоже выдвинули свои кандидатуры, но Маргарет — единственная женщина. Кроме того, у нее намного больше денег, а ее репутация борца с преступностью, стремящегося положить конец коррупции, уже берет, похоже, верх.

Маргарет Олсон — везде: на телевидении, в Интернете, на ламинированных брошюрах в моем почтовом ящике… Самый свирепый и амбициозный прокурор из всех, которых когда-либо видели в округе, почти наверняка станет следующим мэром Чикаго.

Я потратил на ходьбу больше часа. Отправляясь на прогулку, прихватил с собой бутылку воды, но полчаса спустя она опустела. Я дошел до пересечения Норт-авеню с Дэймен-авеню и Милуоки-авеню, где хорошо одетые яппи и различные неформалы «зависали» в уличных кафе или тащили пакеты с покупками после шопинга на Дэймен-авеню.

Я все еще молод, но чувствую себя пожившим. Я уже побывал в браке, я был при смерти и сейчас иду как восьмидесятилетний старичок, прихрамывая и кряхтя во время кратких остановок, которые я делаю, чтобы собраться с силами. Когда возвращаюсь в свой квартал, то уже едва не валюсь с ног.

И вдруг я резко останавливаюсь.

На подъездной дорожке к моему дому и на проезжей части возле бордюра припаркованы три полицейские машины и два автомобиля без опознавательных знаков. То есть в общей сложности пять автомобилей, набитых полицейскими. Это может означать только одно.

По мере того как я приближаюсь, несколько полицейских, которые знают меня, кивают с извиняющимся выражением на лице. Я киваю в ответ. Это ведь не их вина. Они всего лишь выполняют приказ, делают свою работу.

Я подхожу ближе, и лейтенант Пол Визневски выходит из машины и протягивает мне лист бумаги. Честно говоря, мог бы по крайней мере скрыть свою радость по данному поводу.

— Уильям Харни? — спрашивает он — спрашивает так, как будто мы с ним не работали вместе на протяжении нескольких лет. — У нас ордер на обыск в вашем доме.

— Ой, как жаль, что я не знал заранее, — сокрушаюсь я. — Я мог бы навести там порядок. И испечь для вас печенье.

Визневски подходит ко мне так близко, что мы оказываемся почти нос к носу.

— Подумай лучше о приготовлении омлета,[53] — советует он. — Мы будем здесь весь день и всю ночь. Я найду то, что ищу, Харни. Это так же верно, как то, что я сейчас стою здесь.

51

Пэтти Харни выходит из своего автомобиля и направляется быстрым шагом к полицейским машинам, стоящим у дома Билли. Она узнает одного молодого полицейского в лицо, хотя и не знает его имени.

— Где он? — спрашивает она. — Где мой брат?

— В машине, детектив, — отвечает полицейский, кивая в сторону седана цвета ржавчины, припаркованного на проезжей части возле бордюра.