Черная книга смерти - [172]

— Вы на чьей стороне, Элоиза? — с улыбкой воскликнула миссис Траппинг.

Посмотрев на нее, Леврет скорчил самоуверенную ухмылку.

— Шарлотта, — умоляющим голосом сказала Элоиза, показывая на Франческу, — дело не только в том, кто на чьей стороне.

— Нет, именно в том, миссис Дуджонг, — раздался другой голос. — И вы должны выйти из этой компании, если не хотите быть убитой.

Доктор Свенсон шагнул к Элоизе, вытянув руку. Мундир его был в ужасном состоянии, лицо запачкано сажей, но голубые глаза оставались ясными. Элоиза, словно пригвожденная к центру зала, посмотрела на его протянутую руку. Казалось, этот жест как-то особенно невыносим для нее — она с криком отвернулась и осталась стоять в одиночестве, скрестив руки и зажав рот ладонью.

— Больше не будем попусту тратить время, — заявила миссис Траппинг, повернулась к Фохтману и хлопнула в ладони, словно подзывая собаку. — Насколько я понимаю, вы закончили?

Высокий человек мрачно кивнул и махнул ей рукой, чтобы они с Левретом отошли подальше. Затем он обмотал тело Вандаариффа черными шлангами, надел ему на лицо резиновую маску, а на руки и голые ноги — нечто вроде черных сетчатых перчаток и носков. Лорд Вандаарифф сидел, как впавшее в ступор насекомое, поедание которого запасливый паук отложил на потом. Мисс Темпл подивилась тому, как легко меняются люди — еще две недели назад они готовы были сапоги лизать этому человеку, лишь бы он снизошел до них, а теперь обращались с ним, как с рабом. Всех их ждет судьба Вандаариффа, несчастного, униженного, подумала мисс Темпл, и ничего другого они не заслуживают.

Фохтман театрально повернулся к ним и надел на голову медный шлем. Мисс Темпл закашлялась, чувствуя привкус пепла у себя во рту.

— Ничего не выйдет! — прохрипела она.

— Конечно! — пролаял Фохтман через усилитель шлема. — Мы не восстановили подачу энергии.

Он дал знак солдатам, и серебристые машины с грохотом ожили. Потом жестом циркового актера Фохтман опустил медную рукоятку.

Никакого результата. Фохтман вернул рукоятку на место, подергал провода, снова опустил — на этот раз резче. И опять ничего. Фохтман рассерженно махнул рукой солдатам, и те выключили машины. Он стащил с себя шлем — лицо его горело, повязка сползла со лба — и подошел к мисс Темпл.

— Почему вы сказали, что ничего не получится? Что вам известно?

— У вас нет прибора… для регулировки потока, — неразборчиво пробормотала та.

— Какого прибора? — спросил Фохтман, беря ее за подбородок.

— У нее тоже нет, — сказал Чань.

— А у вас?

— И у меня нет…

Чань повернулся, и глаза всех присутствующих, следуя за взглядом Чаня, устремились на графиню.

— И снова вы стоите у нас на пути, мадам! — воскликнула миссис Траппинг.

Она щелкнула пальцами, но прежде чем солдаты добрались до графини, та успела залезть в сумочку.

— Боже милостивый, Шарлотта, — ответила графиня с ледяной веселостью. — Позвольте помочь всем вам.

Она извлекла из сумочки сверкающее металлическое приспособление и в два приема растянула наподобие подзорной трубы. Удлиненный таким образом предмет походил на старомодный пистолет с округлой рукоятью на одной стороне и трубкой на другой.

— Прибор для орошения костного мозга, — пояснил Чань.

Графиня удостоила его ледяной улыбки, а потом кинула прибор, подбросив его высоко вверх, Фохтману, который поймал приспособление обеими руками.

— А теперь в обмен… — начала графиня спокойно, так, будто не пыталась вымолить себе жизнь.

— Ну уж нет, — язвительно ответила миссис Траппинг. — Вы думаете, что если я была бессильна, то ничего не видела?! Зато я вижу вас теперь — вся в лохмотьях, как цыганка! Для нашего дела вы больше не нужны, мадам. Как и мой брат, который столько лет был призраком. Ваша карта бита!

Лицо миссис Траппинг покраснело, она уперла руки в бока. Леврет потянулся было к ее локтю, но Шарлотта оттолкнула его. Графиня не шелохнулась.

— Как вам угодно, Шарлотта, — сказала она. — Конечно, многое остается неизвестным для вас всех, несмотря на всю вашу самонадеянность Например, Макленбург, который созрел для грабежа, как в свое время Перу, и который для нас значит больше, чем целый континент с серебряными рудниками. А за пределами Макленбурга — еще больше. То, что предпринято в Вене, Кадисе, Венеции…

— В Венеции? — недоверчиво переспросил Фелпс.

— Precisamente, — рассмеялась графиня.

Смех вдруг застрял в ее горле, глаза померкли. Она стала царапать ногтями пустоту и хватать воздух открытым ртом, словно запыхавшееся животное. Стеклянная женщина отступила. Графиня с горящими глазами встретила их взгляды, голос ее охрип еще больше — она обратилась к стеклянной женщине:

— Вы можете собирать факты в моей голове, Маргарет. Но за фактами лежит понимание, извлечь которое вам не под силу. Оно у меня в крови. Я перехитрила Роберта Вандаариффа и Генри Ксонка, и теперь даже сопливому юнцу должно быть ясно, что без меня вам придется действовать на свой страх и риск. — Она повернулась к Фохтману и ухмыльнулась, глядя на металлическое устройство в его руке. — Я своими глазами видела, как Оскар создает аппарат для орошения костного мозга. Вы хотя бы знаете, что это такое?