Черная книга - [37]

– Я не собираюсь к тебе прикасаться или причинять какие-либо неудобства, – сказал Джис. – Лежи тихо. Мы просто немного побеседуем, а потом я уйду.

– Зачем ты вообще пришел? – тихо спросил Готфрид.

Джис помолчал.

– Видишь ли, в чем дело, мы, черти, умеем перемещаться во времени, и я мог бы рассказать тебе много интересного. Правда, дальность перемещения зависит от ранга и звания, а мой ранг не так высок, как мне хотелось бы. Но и тысяча лет в ту или другую сторону, не так уж и мало…

– Уйди! – оборвал черта Готфрид.

Его губы потрескались от жара, и даже одно слово причинило ему сильную боль.

– Не спеши, – Джис откинулся на спинку стула. – У меня, как и у тебя, есть начальство, и я пришел к тебе не по своей воле. Так вот, я хочу тебе рассказать одну… – Джис улыбнулся, по волчьи оскалив зубы. – … Одну сказку, которая случится через сто пятьдесят лет. А поскольку она случится обязательно, я буду рассказывать о ней в прошедшем времени. Так вот, во время похода французского короля Людовика IX, в Египет огромное количество его рыцарей попало в плен. Брошенные королем на произвол судьбы, они испытывали и голод, и издевательства, а потому даже смерть казалась многим из них просто избавлением от мук. Но многие нашли другой выход – они приняли ислам… Среди них был двадцатилетний мальчик по имени Жан де Арни. С детства ему внушали, что он христианин и его страдания за Христа – величайшее благо. Но страдания опустошили его душу и сердце, а разум мальчика-рыцаря превратился в разум голодного волка. Вот так Жан де Арни стал Абдуллой за кусок сухой лепешки, две рыбины и кувшин воды. Сначала он был рабом, но ислам запрещает долго держать человека в рабстве, и через пять лет Жан-Абдулла оказался на свободе. Дорога домой для него была закрыта, потому что во Францию его ждало второе позорное отречение, на этот раз от ислама и кличка «двойной отступник». От него наверняка отвернулись бы все родственники и друзья. Бывший рыцарь остался в Александрии…

Джис немого помолчал, рассматривая цветные, тусклые пятна на полу.

– Как жил Жан-Абдулла?.. Своим трудом и часто этот труд оплачивался только куском хлеба и миской похлебки. Он мало думал, потому что был постоянно голоден и разучился переживать по таким пустякам, как, например, удар плети слуги богатого бея. Жан просто жил, а его единственным развлечением было разглядывание морской дали. Он садился где-нибудь на берегу, подальше от людей и просто смотрел на воду, словно пытался что-то вспомнить. Но ни воспоминания детства и юности в далекой Франции, ни полустертые в памяти лица матери и некой прелестной девушки по имени Сесиль не приносили ему облегчения в его поисках. Жан словно пытался вспомнить что-то другое… Люди считали Абдуллу-Жана немного сумасшедшим, многие откровенно сторонились его, но Жан привык к одиночеству и оно совсем не тяготило его.

Через пять лет он нанялся матросом на судно богатого купца по имени Карим Мавр. Абдулла-Жан не знал морского дела, а потому хозяин судна сделал его своим слугой. Через пять лет Абдулла-Жан снова попал в плен, на этот раз к венецианцам. Это были и купцы, и разбойники, в зависимости от обстоятельств. Их предводитель Никола Корьезе оказался истовым христианином. Когда во время боя с венецианцами Карим Мавр упал за борт и умолял Николу протянуть ему руку, тот согласился, только если Карим примет христианство. Диалог венецианца и араба оказался довольно коротким, Карим мгновенно согласился с доводами венецианца после того, как кто-то из матросов показал рукой на горизонт и крикнул: «Акула!». Очевидно, огромные переживания сделали не очень смелого Карима христианином еще в воде. Поднявшись на борт, он поцеловал руку своего спасителя и сказал, что благодарит его дважды: за свою жизнь и за новую веру. Никола Корьезе понравились эти слова. Он был жадноват на деньги и, наверное, счел, что Бог посмотрит на его жадность сквозь пальцы благодаря обращению мусульманина к лику Христа.

Смуглый и грязный Абдулла-Жан не заинтересовал Николу Корьезе, а тот не стал лезть к нему с рассказами о своих приключениях и несчастьях. Как я уже говорил, Жан привык к одиночеству. Никола побратался с Каримом (которому он дал имя Кирилл), и оставил в его подчинении всех его людей, потому что недавно потерял десяток своих и отчаянно нуждался в матросах.

Так бывший христианин стал слугой бывшего мусульманина. Когда приходило время молитвы, Кирилл (Карим) славил Христа, а Абдулла возносил молитвы Аллаху. Нельзя сказать, что Кирилл стал хуже относиться к Жану, но разница в их положении на корабле все-таки давала о себе знать. И не только со стороны Кирилла, но и других венецианцев.

Во время захода в Венецию Кирилл посетил храм Святой Магдалины (ее именем был назван корабль) и в торжественной обстановке был представлен настоятелю церкви. Тот ласково благословил новообращенного, а Кирилл стал на колени, целуя руку святого отца.

Минул год… В одном из весенних штормов «Святая Магдалина» разбилась о скалы вблизи одного из бесчисленных островков у берегов Греции. Спаслись только двое: Жан-Абдулла и Кирилл. Жан вытащил из воды почти захлебнувшегося Кирилла и кое-как откачал воду из его легких. Кирилл ожил, приступ его рвоты был просто чудовищным и перепуганный бывший купец и бывший мусульманин иступлено твердил, что это наказание послано ему Аллахом за его отступничество. Он тут же вознес благодарственную молитву Справедливому, то и дело прерываемую приступами рвоты, и попросил простить его.