Черная книга - [211]

После битвы на Окоповой улице немецкий штаб заявил: ”Окружение гетто наталкивается на огромные трудности; чтобы подавить восстание, придется сражаться за каждый дом. Евреи яростно защищаются. Задание требует от нас кровавых потерь и значительных усилий”.

В одном из своих донесений гестапо жалуется, что борьба с восстанием затруднена существованием подземных ходов, по которым евреи сообщаются с польскими патриотами и получают от них помощь. В другом донесении немцы отмечают, что евреи не сдаются в плен, что они либо погибают с оружием в руках, либо исчезают где-то под землей.

Также расценивали ситуацию заграничные корреспонденты.

После битвы на Окоповой улице варшавское гестапо пригласило журналистов стран ”оси”, чтобы они осмотрели ”новый фронт”. Приехало несколько итальянцев, один финн и один венгерец. Описание этого смотра мы можем прочесть в польской подпольной газете:

”Осмотр происходил на окраинных улицах гетто, разрушенных артиллерийским огнем и воздушной бомбардировкой, а затем захваченных немецкой пехотой. Над развалинами домов клубился дым. Некоторые обломки зданий еще были объяты пламенем. На улицах среди груд кирпича, балок и мусора, валялись трупы евреев и немцев”.

”В настоящих условиях, — заявил журналистам сопровождавший их представитель гестапо, — трудно воздать военные почести павшим немецким солдатам”.

”Борьба за эти улицы, — рассказывает далее газета, — носила яростный, отчаянный характер. Немцы должны были бороться за каждый дом. Захватить один дом значило положить много кровавых усилий в течение многих часов”.

Борьба стоила немцам больших потерь. В одном сообщении немецкого командования, выпущенном неделю спустя после начала борьбы, говорилось, что на ”фронте гетто” погибла тысяча немцев.

После двух недель упорных уличных боев повстанцы были вынуждены перейти к новой тактике.

Эта тактика состояла в сочетании обороны с внезапными быстрыми наступательными вылазками, преимущественно ночью.

Эти вылазки продолжались всю третью неделю восстания, которая получила в печати подпольной Польши имя ”Великой недели восстания”. Штурмовые отряды захватывали окраинные улицы Варшавы, взрывали динамитом занятые гитлеровцами дома, военные склады и предприятия. За одну эту неделю повстанцы взорвали сорок шесть немецких предприятий, в том числе фабрику ”Фражет”, завод электроприборов Клеймана и авторемонтный завод. Среди разрушенных предприятий оказалось несколько фабрик концерна ”Герман Геринг-Верке”. Это был чувствительный удар по немецкой промышленности. Вместе с домами, машинами и людьми погибли запасы сырья, готовая продукция, полуфабрикаты и оружие.

После трехнедельных боев положение гетто изменилось к худшему. Число разрушенных домов быстро росло. Повстанцы занимали на развалинах новые позиции, но кольцо окружения все теснее смыкалось вокруг них.

Руководство восстания обратилось к польскому подполью с просьбой поддержать евреев не только боеприпасами и продовольствием, но и совместным вооруженным выступлением поляков в ряде районов Варшавы. Но польские антифашистские группы не были в состоянии собственными силами начать в Варшаве крупное повстанческое движение. Антифашистские организации, однако, сумели мобилизовать группы польской молодежи, которые поспешили на помощь евреям, проникли в гетто и сражались плечом к плечу с восставшими. Антифашисты организовали транспортировку раненых из гетто в партизанские лагеря. Особенную самоотверженность проявили борцы народной гвардии. При посылке подкреплений и при подготовке, на случай разгрома, условий для отступления повстанцев особую активность проявили Польская рабочая партия и Рабочая партия Польских Социалистов.

Польские патриоты расклеили на улицах Варшавы короткое воззвание:

”Поляки! Немцы вынесли смертный приговор последним тридцати тысячам евреев Варшавского гетто. В ваших домах слышны отголоски стрельбы. Женщины и дети защищаются голыми руками. Спешите к ним на помощь!”

Первого мая рабочие организации гетто выпустили воззвание к евреям-повстанцам. Воззвание печаталось на гектографе во время налета немецкой авиации.

”В этом году, — говорилось в воззвании, — мы отметим Первое мая не уличными демонстрациями. Мы встретим день рабочего праздника в уличных боях. В этом году в первый день пробуждающейся весны мы будем говорить не о любви, а о безграничной ненависти к врагу. В этом году Первого мая мы будем сражаться и убивать”.

Но и позже, после месяца кровавых битв, когда многие позиции оказались захвачены врагом, дух повстанцев был непреклонен. Еще 23 мая командование восстания передало по радио следующую сводку из пылающего разрушенного гетто:

”В последнюю пятницу немецкие самолеты снова сбросили на гетто груз бомб. Все гетто охвачено пламенем. Немцы возобновили также танковые атаки. Наши ряды по-прежнему сплочены. Мы защищаемся и наносим врагу удары”.

На последнем этапе борьбы повстанцы вновь изменили тактику. Хотя основная сконцентрированная оборона была сломлена немецкими танками и авиацией, восставшие не допускали даже мысли о капитуляции. В штаб на Налевках ежедневно являлись еврейские юноши, желавшие вступить добровольцами в ”отряды смерти”. Это были отряды, которые нападали на немецких солдат, врывались в их ряды, забрасывали врагов ручными гранатами, не отступали и бились до последней капли крови. Бойцы ”отрядов смерти” перед операцией приносили присягу, что они вернутся к своим только в том случае, если вокруг не останется ни одного живого немца.