Черная дыра, или Страна, которая выбрала Януковича - [21]

Не чувствуя себя достойными быть теми, ради кого все это делается и стремясь подсознательно к поклонению, они придумали некий абстрактный символ — коммунистическую партию, которая стала их идолом, которой они поклонялись и во имя которой они уничтожали наиболее развитую часть своего народа и себя самих.

В результате в Советском Союзе была выращена «новая общность людей» с психологией раба, без чести и достоинства. Они не требовали к себе уважения, всего боялись. Одни из них слепо верили во все, чему учила «родная Коммунистическая партия», другие, более развитые, сомневались, но боялись в этом признаться. Помню анекдот того времени:

Приходит человек в поликлинику и спрашивает:

— Есть ли у вас врач ухо-глаз? А то у меня что-то не в порядке. Я вижу одно, а слышу — другое.

Чтобы мы не узнали, как плохо живем и как живут в других странах, у нас специально глушили зарубежные радиостанции, такие как «Голос Америки», «Свободная Европа» и др, вещавшие на русском языке и желавшие рассказать правду о нас.

Передовая часть интеллигенции все-таки пыталась расслышать, что говорит «вражеский» голос, но большинству советских людей это было даже не нужно. По своему недомыслию они свято верили, что мировой империализм угнетает и эксплуатирует свой народ, а мы живем припеваючи.

Чтобы советские люди не видели, как они живут на самом деле, нам не разрешали выезжать за границу. А если все-таки выпускали, то проверяли на уровне КГБ, нет ли родственников за границей, чтобы мы там не остались. Поехать в туристические поездки советскому человеку было очень сложно, особенно интеллигенции, которая умела думать. Если удавалось, то мы были обязаны ходить только группами. В каждой группе обязательно был человек, который должен был следить за своими соотечественниками, слушать, что они говорят, с кем общаются, а потом докладывать в соответствующие органы.

Все это советские люди воспринимали совершенно нормально. Они не считали, что это унижает их человеческое достоинство, ибо этого достоинства у них не было.

Его у нас нет и сейчас. Сегодня многие украинцы с тоской вспоминают Союз, рассказывают своим детям, как им тогда хорошо жилось.

Достоинство рождает в человеке уважение к себе и делает его свободным. А наш народ себя не уважает, считает, что от него ничего не может зависеть. Более того, он не считает себя достойным другой жизни. Наш народ и жизнь, которой он живет, соответствуют друг другу. Корневая программа украинца — я — простой человек, от меня ничего не зависит.

Отлично иллюстрирует отношение к себе моего соотечественника старый всем известный советский анекдот.

Профсоюзное собрание. Выступает профорг:

— Товарищи, поступило предложение завтра всем повеситься.

Поднимается рука.

— Чего тебе, Иванов?

— Хочу спросить, Иван Иванович, веревку и мыло с собой приносить или профсоюз выдаст?

На самом деле, это не смешной анекдот. Это реальность, которая имеет место и сейчас в моей стране. Мы такие. Потому мы так бедно живем, потому нас обирают чиновники, потому у нас такая власть, потому она безнаказанно ворует и те, кто должен нам служить, превратили в слуг весь народ. Причина в нас самих, в ощущении своей ничтожности.

Отсутствие у человека самоуважения соответственно приводит к ощущению, что сам по себе ты ничего не значишь, и ничего собой не представляешь. Поэтому советский человек старался приобрести значимость при помощи внешних объектов, ярлыков. Сложно было выделиться в те времена, и таким ярлыком, делавшим тебя человеком, было тогда золото и бриллианты. Бижутерию никто не признавал, она считалась чем-то недостойным. В условиях тотального дефицита, отсутствия одежды, мыла, зубной пасты, и всего прочего, золота, как ни странно, в продаже было достаточно. Наши женщины любили на себе носить много золотых украшений. Огромные золотые перстни и золотые зубные коронки придавали значимость моим соотечественникам в собственных глазах и отличали их от всех остальных жителей цивилизованного мира. Наши женщины стояли в длинных очередях за пакетами с костями, которые назывались суповыми наборами, ожидали своей очереди за синими курицами, висели на подножках переполненного общественного транспорта, утюжили неровные мостовые, увешанные золотыми цепочками и украшенные крупными перстнями. Часто на женской руке вместе с парой золотых перстней красовался номер очереди за колбасой, нарисованный синей пастой.

Помню, если ты себя уважаешь, считалось обязательным иметь золотое обручальное кольцо весом в десять граммов. И мы имели!

Еще, мечтали наши женщины о бриллиантах, правда, в отличие от золота, как ни хотелось, но позволить их себе могла не каждая. А те, кому повезло, пусть даже осколочек в перстеньке, также толкались в очередях и кричали: «Давать по одной паре в одни руки» и бежали за троллейбусами, но уже в бриллиантах. Счастливчики!

В течение семидесяти лет наш народ жил в нищете, изолированный от всего цивилизованного мира. Иностранцы для нас были в диковинку. Мы преклонялись перед ними. Преклонялись, потому, что они были красиво одеты, потому, что у них были хорошие сигареты, потому, что у них было все то, чего у нас никогда не было, и, наконец, потому что у них были …жвачки. О, жвачки — это что-то недосягаемое, мечта каждого советского ребенка. Я выросла в Одессе, городе торгового флота. Моряки привозили из плавания импортные вещи, причем самые дешевые, которые их жены «сбывали» на толчке или через знакомых по домам. У нас эти вещи стоили очень дорого, сложно было их покупать тем, кто жил на одну зарплату, но мы все равно умудрялись «достать» «фирменную» кофточку, джинсы или …жвачки.