Черная быль Ладоги - [4]

В пользу явной недооценки степени радиоактивной опасности «отцами» полигона говорит и такой факт, что заряды взрывали в сравнительной близости от складов, казарм, лабораторий, где, жил и работал научный и вспомогательный персонал. Думается, сказался еще и режим особой секретности вокруг этих работ. Для рьяных малейшая утечка информации с полигона была куда страшней того радиоактивного потопа, что хлынул после взрывов на острова, на действующих здесь людей.

На «Ките» взорвали три таких заряда. Первый — на палубе. Второй в надстройке. Третий в трюме. Можно предположить, что изучались «поражающие» факторы нового оружия, пути распространения радиации по отсекам, отрабатывались методы защиты. Животные, размешенные в зоне взрывов, получали большие дозы облучения. Их потом использовали военные медики для изучения биологических последствий взрывов, для создания лечебных препаратов-радиопротекторов. Этих подопытных животных после каждого взрыва доставляли в лабораторию, что размещалась рядом на острове Малом (ныне ). А испытателей, обслуживающих судно, отвозили на . Баня, как правило, к этому часу здесь была натоплена. Люди раздевались. Защитная одежда, белье, обувь — все летело в печь. Степень загрязнения была велика, и со стиркой никто не возился. У острова всегда стояла баржа, набитая необходимыми вещами. Потому всякий раз на задание испытатели уходили, можно сказать, в обновках. А в бане мылись пятипроцентным раствором лимонной кислоты. Дозиметрист проверял «чистоту» прибором, бывало, заставлял перемываться. Контроль был, где «было приказано». А где глаза закрывали на нарушения, творилась беда. Никто из командиров, к примеру, тогда не разглядел серьезную ошибку, допущенную при устройстве водозабора для кухни. Слив сточных, с радионуклидами вод из шел прямо в озеро. А неподалеку от этого места брали воду для приготовления пищи.

Ягодные места

По правому борту , накренившегося «Кита» — два небольших симпатичных островка, разделенных между собой ручейком-проливом, где, пожалуй, и курице по колено. На карте эти островки тоже различаются почти условно: Безымянный N1 и N2. Первый из каменных братцев — покрупней. Его плоская вершина увенчана двумя сильными соснами. Тут Кукушкин и отходит от нашей группы шагов на двадцать в сторону и почти на сорок лет в прошлую свою незавидную жизнь и, подумав, прислушавшись к свисту ветра времени, точно указывает на ложбинку: «3десь!». Разгребаем снег в ложбинке и вокруг. Сквозь вечнозеленый ковер мхов и веточек ягодника радиометры сразу улавливают «хор» радиоактивного распада частиц — след взрыва. Военные дотошно обследуют островок. Здесь единственная точка на архипелаге, где при первом обследовании ничего не обнаружили. Может быть, оттого, что загрязненность идет не по площади, а по локальным точкам. Объяснить такой характер разброса можно просто: за минувшие после взрыва годы короткоживущие изотопы распались, а более устойчивые задержались лишь по ямкам да трещинам в грунте.

А уровни здесь немалые. Мощность дозы по «гамма» почти в раз превышает фоновое значение. Плотность поверхностного загрязнения в отдельных точках доходит до полутора тысяч «бета-распадов» в минуту с квадратного сантиметра площади. Это почти на три порядка выше допустимого уровня.

«Островок этот был ягодным, — вспоминает Кукушкин — да и грибов хватало. Когда мы высадили сюда испытателей с их «», здорово жалели. Все испортят! Так и вышло. Заряд был мощный — весь островок накрыло взрывом. Потом «» нам категорически запретили сюда ходить. Кто-то послушался, а кто-то продолжал лазать по зараженным участкам и собирать грибы-ягоды. Не все, понимали, чем рискуют».

«В кашей команде, один чудак приноровился забираться даже на зараженный «Кит», одхватывает . — Там еще оставались немецкие вещи, мебель. Так он за кожаными диванами охотился. Нарежет полос кожи, после торгует. Парня вчистую парня списали с флота. Какую дозу он хватанул на «Ките» неизвестно. Но больше о нем не слышали».

Они вспомнят еще немало подробностей той необычной жизни и работы. Вспомнят для нас я для себя. Не зря говорят, что человеческая память обладает избирательной способностью: хранить самые трудные, опасные, яркие мгновения жизни и забывать пустые, скучные, бездельные дни. Им, двадцатилетним матросам, пришлось тогда хлебнуть особого лиха необъяснимого, неосязаемого, обладающего дьявольским свойством нанести гибельный удар через годы.

Трагедия в ночи

После серии взрывов на «Ките» и острове Безымянном № 1 эксперименты перенесли на остров . Объяснить такой выбор трудно. Похоже, начальство полигона тогда просто решило устроить себе удобную жизнь: от штаба до точки подрыва зарядов было полчаса хода по острову. Впрочем, испытателей сих приборами и животным доставляли, как и прежде, по воде.

Сюда на буксире привели второе опытное судно — небольшой катер «МО» — «морской охотник». Моряки его называли просто «мошкой». Судьба этой посудины была предрешена, потому двигатель, механизмы, приборы предусмотрительно сняли. Но деревянный корпус сохранял плавучесть.