Через все испытания - [31]

Продвижение врага было остановлено. 27 ноября в районе Каширы и 29-го севернее столицы советские войска нанесли сильные контрудары. Фашистский план «Тайфун» потерпел крах.

Дивизия генерала Костылева, сформированная в Приволжье, прибыла в район Серпухова и вступила в свое первое сражение. Отразив атаки противника, ее части с наступлением темноты заняли относительно выгодные рубежи для организации обороны.

Пробиваясь через пургу, Михаил долго разыскивал дивизию, нашел ее штаб в лесной деревушке поздно вечером.

Начальник штаба сидел за столом в жарко натопленной избе и, уткнувшись в карту, о чем-то напряженно думал. Наконец оторвался от карты, взял у Горнового направление, прочитав, предложил:

— Садись-ка. Смотри сюда. На этом рубеже, — майор ткнул карандашом в карту, — должен был занять оборону полк майора Прохорова. А у нас никаких данных. Твоя задача — выяснить, что у них там. Уже двоих посылал — не вернулись.

— А рация у вас есть? — спросил Михаил.

— Ты что? Под суд меня толкаешь? Тут штаб дивизии! Немец только того и ждет — засечь да накрыть…

— А вот нам радиостанции помогали управлять частями в бою и поддерживать связь с армией. Уверен, что…

Майор бесцеремонно оборвал Горнового:

— Кончай разглагольствовать. Бери красноармейца, ищи полк. Утром наступать.

Сделав пометки на карте, Горновой выбежал на улицу.

Колючий снег ударил в лицо. Прикрываясь рукой, Михаил пошел, преодолевая тугой напор ветра. Почему-то стало жаль майора Овечкина, нелегко ему, а опыта маловато. Но беспокоила и даже злила самонадеянность этого человека, судя по всему, недалекого и упрямого; к тому же как черт ладана боится современных средств управления. Именно по вине вот таких головотяпов и родилась в начале войны «радиобоязнь», в результате которой многие наши командиры теряли связь, терпели поражение. И еще: к чему начальника разведки отлучать от своего дела? Ему в оставшееся до рассвета время надо принять меры к тому, чтобы получить как можно больше сведений о противнике и тем самым помочь комдиву поставить частям конкретные задачи. Найти полк надо, но для этого есть люди в других отделениях штаба, прежде всего в оперативном.

Продираясь сквозь пургу, Михаил и сопровождавший его красноармеец оказались у глубокого оврага, на дне которого мерцал слабый огонек. Там оказались саперы. Они и сообщили, что штаб полка рядом, в лесочке.

— Капитан Зинкевич, — представился начштаба полка.

— Почему не докладывали в дивизию, где находитесь и какова обстановка.

Зинкевич позвал радиста, спросил:

— Почему не передал кодограмму?

Сержант ответил, сдерживая досаду:

— Охрип, вызывая, а там молчат.

— Вот так, товарищ начальник разведки. Прежде чем нас упрекать, наведите порядок у себя. Мы исполнители. Нам что прикажут.

Горновой не сдержался:

— Что за исполнители? Как это — прикажут?! Начальник штаба полка не имеет права так легкомысленно рассуждать.

— Попробуй тут разберись. Из вагона — и на рубеж.

— Это не оправдание для бездеятельности да еще и для безответственных заявлений. — Помолчав, Горновой спросил: — Полк-то вышел на рубеж?

Зинкевич унял горячность и, наклонившись к карте, начал докладывать:

— Вот, товарищ капитан. Возможно, подразделения нанесены не совсем точно, но полк вышел вот на этот рубеж. Что останется от него на рассвете, сказать трудно, так как окопаться не успеет.

— Еще и боя не было, а у вас, товарищ капитан, уже похоронное настроение, — упрекнул Михаил. Поднимаясь с патронного ящика, спросил: — А где командир полка?

— С вечера позвонил всего раз, из второго батальона, кажется. Ну-ка позови Волкова, — приказал Зинкевич радисту, а когда капитан появился, раздраженно спросил: — Откуда звонил командир?

— Так вы же с ним говорили, товарищ начальник штаба.

— Вы, вы! А вы зачем? Тоже мне помощники! Давай наноси обстановку капитану на карту. В дивизию требуют.

— Сейчас времени нет, — возразил Горновой. — Пусть капитан возьмет вашу карту, двух бойцов и пойдет со мной, а вы сейчас же разыщите командира и доложите, что, вероятно, полку поставят задачу участвовать в контрударе.

В штаб дивизии Горновой возвратился в тот момент, когда майор Овечкин докладывал комдиву предложения об участии дивизии в контрударе.

— Ага, разведчик, — улыбнулся комдив. — Видать, ты нагнал им пару. Прохоров сам прибежал сюда докладывать.

Горновой удивился.

— Уже?

— И доложил, и задачу получил. Садись потолкуем, с чего тут нам начинать. Ты из академии?

— Из госпиталя.

— Уже успел повоевать?

— Так точно, товарищ генерал. Был на стажировке. Война застала на границе. Вот и пришлось…

— Крещение серьезное, — сказал комдив и кивнул Овечкину: — Продолжайте.

— Нанося удар в направлении Бурцева, овладеть узлом обороны, прикрывающим подступы к селу… — неуверенно проговорил майор.

— Как это в направлении Бурцева? — перебил майора комдив. — Село тянется на четыре километра, а то и больше. Разве можно весь населенный пункт брать за ориентир? Как вы себе представляете овладение узлом обороны? Он ведь тоже по фронту более двух километров, противник так просто его не отдаст.

— Нам же указаны границы, товарищ генерал. Зачем тогда устав?